Темные туннели
Шрифт:
— Отойди, бомжара, а то кровью забрызгает! — орал торговец, слишком сильно вжимая нож в Толину шею.
— Ты кого бомжарой назвал, фраер?! — крикнул Краб, щелкая предохранителем.
Если бы не Мобат, через несколько секунд случилась бы кровавая баня.
Мутант оставался спокойным. Он просто сказал ганзейскому купцу:
— Зачем ты взял в руку раскаленный прут? Брось, а то обожжешься…
Ганзеец отпустил Толю, отшвырнул нож и замахал рукой так, будто на самом деле получил ожог.
— Сейчас ты успокоишься и пойдешь с нами, — продолжал Мобат, пристально
Купец кивнул в ответ. Его руки повисли, как плети, а голова поникла. Новая гипнотическая атака лишила мутанта последних сил. Опираясь рукой на стену, он с трудом сел, прижал руки к вискам и застонал. Анатолий хотел помочь Мобату подняться, но тот отстранился.
— Дальше пойдете одни.
— Мы тебя не бросим. Если надо будет, на плечах дотащим! — мотнул головой Толя.
— Пришлете помощь, — отмахнулся мутант. — На Молодежной попросишь, чтобы тебя провели к Жабдару. Только к нему самому. Все, уходите. Мне тяжело говорить.
Мобат уронил голову на колени и больше не произнес ни слова. Остаток пути пришлось проделать втроем. Ганзеец больше не приходил в себя, шагал неутомимо и механически, как игрушечный солдатик с пружинным ключом в спине. Через некоторое время Анатолий перестал опасливо оглядываться на пленника, свыкнувшись с ним как с прибившейся к отряду дворнягой.
На Молодежной они оказались неожиданно для самих себя. Лаз, казавшийся бесконечным, тянувшийся километр за километром, вдруг сделал последний поворот и закончился прямым выходом на пути. Тут же стояли груженные грунтом вагонетки, на которых строители увозили из лаза породу.
Чужаков тут же обнаружили.
Два молодых человека с бледными лицами, одетые в длинные плащи цвета хаки, спрыгнули с платформы на пути.
— Отдайте оружие, — спокойно, с достоинством попросил один. — На Молодежной с автоматами разрешается ходить только часовым.
Анатолий без препирательств сдал автомат. Он внимательно смотрел на часовых, пытаясь отыскать у них признаки мутаций, но не увидел ровным счетом ничего. Может быть, они скрыты под плащами?
На платформе Молодежной царил образцовый порядок. Выложенный серым и розовым гранитом пол был чистым, а места для костров огорожены кирпичными бордюрами. Между двумя рядами колонн располагались палатки — заплатанные, износившиеся.
На многих из здешних жителей трудно было смотреть без содрогания. Те, что внешне казались настоящими, «неизмененными» людьми, выглядели чрезвычайно болезненно; у многих на шее висел огромный зоб — распухшая щитовидная железа, верный признак лучевой болезни. Двухголовых на платформе видно не было, но и без них станция напоминала настоящий паноптикум. Пару раз Анатолию еле удавалось подавить желание перекреститься.
Гостей проводили в большую палатку, где изуродованный радиацией мужчина средних лет подробно расспросил их о побеге с Тимирязевской. Услышав об оставшемся в туннеле Мобате, он немедленно приказал снарядить спасательный отряд.
— Хотите видеть самого Жабдара?
Мужчина вывел Анатолия из палатки и проводил к стальной двери,
Прежде чем толкнуть дверь, Толя вдохнул поглубже. На платформе ему пришлось насмотреться такого… Каким же чудовищем должен быть предводитель мутантов?
В помещении царил полумрак. Зеленоватый свет, исходивший от флюоресцирующей плесени на стенах, почти не рассеивал темноту, поэтому того, кто сидел в дальнем углу комнаты, различить было невозможно.
— Я не переношу света, — произнесло существо хрипловатым магнетическим голосом. — Много лет назад моя кожа стала прозрачной… Я закрываю веки, но темнота не приходит. Чтобы заснуть, мне приходилось завязывать глаза. Ноги отсохли… И вот уже полжизни я ползаю. Как червь…
Толя вздрогнул. Жабдар испустил тихое свистящее сипение. Смех?
— …или как змея. Раньше, когда в этом мире были еще стороны света, на Севере жили люди, которые верили в Жабдара. Великого змея, который охраняет вход в запретное царство духов. Я взял себе его имя. Когда живешь столько лет в полной тьме, начинаешь видеть в ней вещи, недоступные обычным людям.
— Духов? — тихо спросил Анатолий.
— Зачем тебе знать… — засвистел снова Жабдар. — Когда столько времени живешь в темноте, начинаешь видеть себя изнутри. Я вижу свое сердце и могу остановить его в любую секунду. Я бы избавил от мучений себя, но обрек бы на муки свой народ… — Он замолчал.
— Меня зовут… — не выдержав тишины, начал Анатолий.
— Странник Том. Я слышал о тебе, — кашлянул из темноты Жабдар.
— От кого? — нахмурился Анатолий.
— От Метро, — засвистел человек-змей. — Я знаю, что ты хороший человек. Знаю, что веришь в простые истины, что хочешь спасти мир. Мир жесток. Но ты хочешь спасти всех, чтобы уцелели те немногие, кто тебе дорог. Ты — хороший человек. Думаешь, старик-философ, книги которого ты так любишь, предвидел прекрасный новый мир, справедливое чудесное общество… Не предвидел. Придумал. Он сам был хороший человек. А его использовали головорезы. Ты думаешь, когда-нибудь его учение сможет изменить людей. Но тут одна беда: не все желают верить в то же, во что веришь ты. Бывает, приходится заставлять. Бывает, приходится убивать. Случается, вырезать вместе с семьями. За идею. Идеалисты беспощаднее бандитов. Будь осторожен на этом пути. — Жабдар снова умолк.
— Мне нужно в большое Метро, — произнес Анатолий. — Надо найти человека, который сделал чудовищ из моих товарищей, который пытался убить меня… Который хочет переделать людей. Надо найти Корбута.
— Корбута?.. Я слышал о нем. Ты хочешь смерти этому человеку?
— Я должен убить его. Должен отомстить за своих. Должен помешать ему выковывать монстров! Прикончить его, взорвать лабораторию. Сделать то, ради чего я отправился в этот поход.
— Я вижу настоящее, но мне недоступно будущее. Тебе окажут всю необходимую помощь. Но не думай, что, умертвив этого человека, ты изменишь мир к лучшему. У гидры много голов. Вырастут новые.