Темные века. Раннее Средневековье в хаосе войн ...
Шрифт:
Все, что требовалось для того, чтобы эффективнее всего пользоваться новым плугом, — это организовать некое подобие совместной работы, когда люди трудятся, объединив землю и собрав на ней своих животных. Условия сложились, когда после Карла Великого в Европе появились крупные землевладельцы. Сервы, которые селились у стен замка, хоть и работали на своих клочках земли, все же работали вместе во владениях своего господина.
Следующее изобретение появилось вскоре после плуга, совершившего маленькую революцию в земледелии; оно было еще более простым, чем предыдущее, и называлось лошадиный хомут.
Лошадь намного лучше
Лошадиный хомут представляет собой обитый войлоком полукруг, который кладут ей на шею. Остальная сбруя крепится вместе с хомутом. Таким образом, лошадь может пахать без риска задохнуться. Хомут вошел в обиход в начале X века. Это позволило использовать лошадей не только для передвижения, но и для земледелия. Оказалось, что одна лошадь может не только заменить нескольких быков, но и работает куда быстрее.
Чуть позже появились подковы.
Применение отвального плуга, в который можно запрячь подкованную лошадь, означало повышение продуктивности сельского хозяйства. Теперь крестьяне производили достаточно продовольствия, чтобы прокормить большое количество профессиональных солдат. В Северо-Западной Европе настал век тяжелой кавалерии, которая возникла еще во времена Карла Мартелла.
На авансцену вышли рыцари.
Рыцари
Тяжелая кавалерия, появившаяся в Европе, не стала тем новым непобедимым войском, в котором нуждались европейские монархи, если вдруг вознамеривались завоевать какую-либо часть света.
К сожалению, рыцари больше напоминали неуправляемую ватагу, слабо дисциплинированную, мало пригодную для тех целей, для которых их когда-то создал Карл Мартелл. Зачастую рыцари расходовали свои силы в междоусобных стычках и мелких конфликтах.
И все же европейское рыцарство стало мощной защитой и гордостью Европы, символом ее побед.
Больше никогда, если не считать монгольского нашествия 1240 года, европейцы не чувствовали себя беспомощными перед нападениями извне. Больше никогда в центре Европы не раздавались молитвы о пощаде, обращенные к свирепым варварам. Потому что между варварами и европейской цивилизацией стояла железная стена — рыцари.
Теперь все было по-другому — рыцари быстро доказали превосходство над ордами врагов. Через полтора столетия они даже отважились отправиться в Крестовый поход в Святую землю, чтобы сражаться там за христианскую веру. Правда, крестоносцы слишком далеко ушли от родных берегов, они не были готовы к долгой и утомительной войне. Однако их начинания не пропали даром — рыцари показали, на что они способны.
Впервые превосходство рыцари явили во времена немецкого короля Оттона I.
Оттон начал свое царствование с благими намерениями вернуть славное время Карла Великого. Он сам назначил королем и велел короновать себя в Ахене во дворце Карла. Затем Оттон начал подчинять себе немецких дворян, побеждая их в открытом бою, лишая важных должностей, на которые Оттон назначал своих родственников.
Некоторые из феодалов, с которыми расправился Оттон, отчаявшись, обратились за помощью к мадьярам. Тогда на поле брани сошлись две силы: рыцари против мадьярской конницы.
Мадьяры образовали гигантское войско, которое в былые века могло снести все на своем пути. Против них вышел Оттон с рыцарями, которые собрались со всех концов его королевства. 10 августа 995 года на реке Лех, недалеко от Аугсбурга, обе армии встретились. Это место в Южной Баварии и сегодня известно как Лехфельд, в переводе — «Лехское поле».
Мадьяры переправились через реку, чтобы атаковать. Это был очень опасный маневр, который должен был привести к победе. Но не привел. Мадьяры не поверили своим глазам, разглядев, что железное войско на своих конях подобно монументам возвышается перед ними. Рыцари не отступили ни на шаг.
Атака захлебнулась, строй распался, после, чего венгерские всадники в страхе бежали. Они в панике кидались обратно в реку, давя друг друга. Потери были огромными. Несмотря на преувеличения, которые вполне могли допустить более поздние хронисты, значение этой победы было неоценимым. Потому что после битвы при Лехе мадьяры больше ни разу не осмелились напасть на Европу.
Для германцев угроза со стороны мадьяр исчезла навсегда. Вскоре после битвы при Лехе бывшие свирепые варвары стали добрыми христианами. Победа при Лехе настолько прославила Оттона, что он получил прозвище Оттон Великий.
Оттон чувствовал, что солнце его славы находится в зените. Еще до битвы при Лехе Оттон отправился в Италию, как когда-то Карл Великий. Для этого у него был весьма романтический повод, как писали хронисты. Согласно легенде, внук Беренгара, последнего императора Каролингов, Беренгар II держал в заточении Аделаиду Бургундскую, молодую красивую вдову. Оттон явился, чтобы спасти пленницу. Это ему удалось, и в 951 году он женился на Аделаиде, сделав ее королевой.
Последний итальянский император династии Каролингов, Беренгар, вошел в историю как наиболее сильный правитель Италии, который, по существу, держал в своей власти папу.
В 955 году папой стал Иоанн XII. Это произошло в тот же год, что и битва при Лехе. Папа, да и не только он, видя Оттона, думал наверное, что Карл Великий воскрес. Поэтому в 961 году, когда терпеть угрозы со стороны Беренгара уже не было сил, Иоанн XII обратился к Оттону, как когда-то Лев III воззвал к помощи Карла Великого.
Оттон откликнулся на призыв и двинулся в путь, остановившись на время в Павии, которая за два столетия до этого была столицей Ломбардского королевства. Игра в Карла Великого увлекала и Оттона. Поэтому, подобно могучему владыке Франкской империи, Оттон провозгласил себя королем ломбардцев.
После этого Оттон направился в Рим. Там в 962 году прошла торжественная церемония коронации — Оттон стал императором.
Императорский титул, превратившийся в пышное ничто за тридцать восемь лет, прошедших со смерти Беренгара I, теперь достался тому, кто мог носить его по праву. Более того, императором стал самый влиятельный монарх на Западе. Этого не происходило со дня смерти Людовика Благочестивого, скончавшегося за сто лет до коронации Оттона. Начиная с Оттона императорами становились достойные люди. Возможно, они и не были такими могучими и властными, как он, но это были первые короли Европы. Больше никогда императорская корона не становилась игрушкой в руках бездарных царьков.