Темные Знамения
Шрифт:
На губах Альдреда заиграла заговорщическая улыбка.
– Сдаётся мне, это снадобье не будет лишним.
– Его все маги пьют? – В глазах Эдени сияло детское любопытство. – И сновидцы, и элементалисты, и… кто там ещё…
Репрессор кивнул ей бойко.
– Была ни была, – пробормотала волшебница и не без труда откупорила бутылёк.
Она усомнилась на миг, не хотят ли её отравить. Понюхала содержимое. Нос не воротило от смрада. Наоборот, запах присутствовал и даже манил её своей изысканной,
Наблюдая за ней, Альдред поджал губы, лишь бы не захохотать.
«Дурёха. Качественнейшие яды не смердят. Либо благоухают, либо вообще без запаха», – рассуждал он про себя. Уж кто-кто, а он был посвящён в тонкости оружейного арсенала инквизиции.
Чародейка вздохнула и немножко отхлебнула, будто крепкого грушевого бренди.
Алкоголя в жидкости кот наплакал. Она замычала от удовольствия, распробовав подозрительное снадобье.
– Сладкое! – с восхищением поделилась Эдени.
– В нектар добавляют вино, апельсиновые корки, ещё мёд, – открыл ей правду Альдред. – В основном, липовый.
– Так вкусно… Только зачем? – размышляла вслух магичка.
Репрессор погонял воздух во рту и сказал:
– Я всех тонкостей не знаю. Знаю только, что сладкое очень бодрит. Мгновенно. И даже поднимает настроение. К тому же, мёд маскирует горечь трав, которые и составляют основу нектара. А ещё зелье так сохраняется дольше.
– Вот как… Любопытно. Мы варенье так закатываем в деревне, – болтала крестьянка в попытке разрядить обстановку. В первую очередь, для себя. Она продолжала пить. – Целый год может простоять на антресоли – и хоть бы хны.
– Понимаю, – протянул инквизитор, лукаво улыбаясь.
«С мёдом я не соврал. А вот трав там никаких нету. Об остальных ингредиентах ей вообще необязательно знать. Сблюёт ещё», – с омерзением рассуждал про себя Альдред.
Он покосил глаза на остальных инквизиторов, которые оценивали его работу.
– Мне нравится, – отозвалась Эдени и положила опустевший пузырёк рядом с собой, как только вкрутила обратно пробку. – Что дальше?
– Ну и как ощущения?
Крестьянка лишь рассмеялась. Она заметно повеселела. Только вот смех её казался донельзя вымученным.
«Ты только посмотри, как приободрилась. Тогда начнём», – подытожил репрессор.
– По твоим жилам течёт эфир. Постарайся сконцентрировать энергию в своих пальцах… и голове, – заговорил он. – Добейся безмятежности. Постарайся вызвать у себя сон наяву. Для начала.
– Это как? – Эдени округлила глаза.
– Чего не знаю, того не знаю, – Альдред беспечно пожал плечами, нагло улыбаясь. – Ты же сновидец, а не я… Я лишь даю советы.
Волшебница вздохнула горько.
– Попробуем…
Её потуги могли затянуться. Говорят, один такой неудачник просидел целый день в попытках раскрыть потенциал. Он и
Альдред отошёл и достал из кармана дарёные часы на цепочке. Он призадумался:
«Подыхаю с голоду. Интересно, останется обед, когда закончим, или пехтура опять всё сметёт?..»
Награда стоила ожиданий. К девятнадцати годам Альдред уже добился немалого успеха в отделе кураторов. И сейчас он взбирался по иерархической лестнице.
Время показало, что у него есть необходимые таланты для освоения новой ступени. Работа с крестьянкой должна была доказать комиссии, что он достоин перейти от тупикового сана репрессора в кураторы-практики. Так повысится его статус в глазах скептиков. Что более важно, парнишку перестанут опекать и контролировать.
Комиссия оставалась довольна его мягким подходом к Эдени. Хотя по их каменным лицам и не скажешь. Наставница тоже присутствовала. Когда они с Альдредом переглянулись, она кивнула ему, давая понять: всё в порядке, продолжай.
Мягкая сила убеждения – вот, чего ждут от кандидата. Без неё невозможно обуздать ораву враждебных магов. Власть над умами узников Башни – то, на чем зиждется порядок в Круге.
«Не одной сталью едины», – поговаривал Верховный Куратор.
В противном случае, Альдред бы застрял в среде живодёров-репрессоров. Или, на худой конец, подался бы в миротворцы: там постоянно требуется свежее мясо. Вот только таскать на своём горбу пуды металла – удовольствие сомнительное. Да и в среде непритязательных умов парень и сам бы начал угасать.
Следующие десять минут собравшиеся скучали, наблюдая за потугами онейроманта. Вида не подавали: им надлежало сохранять внешнюю невозмутимость, как бы ни хотелось закидать новенькую тухлыми яйцами.
Эдени всё надрывалась, пыхтела и шипела, пробуя войти в Серость осознанно. Её вены так и не загорелись. Только зря перевели нектар.
Альдреду стало ясно: мягкой силы недостаточно. Девке не хватает самоконтроля и ощущения собственного тела, чтобы Ритуал сдвинулся с мёртвой точки.
Наконец волшебнице надоело. Она опустила руки, выдохнула и нерешительно выдавила из себя:
– Я не могу… – А затем добавила уже громче, в отчаянии: – Бесполезно!..
– Пробуй снова, – безразлично отвечал инквизитор.
– Да не выходит! Я пытаюсь, честно! Ну без толку же! – завывала она, как вдруг оторопела и начала бредить. – Может, я и не маг вовсе?.. М-м-может, дело в другом?.. Не мучайте меня, прошу Вас, отпустите домой! Я там нужнее! Это какая-то ошибка!..
– Инквизиция не ошибается, – строго сказал репрессор, скрестив руки на груди.
Эти слова давно стали аксиомой.