Шрифт:
Пролог
Я видел сон, раскрылось небо, и упала звезда.
Я вижу – небо раскрывается, и злой сын неба падает в наши селенья.
Алексей Толстой
«Аэлита»
28 хлебника 1843 г. Эры Грома
Провинция Гатара, Синяя половина Двойной империи
Мёртвая
– Чего дьяволы боятся? Освящённой фугаски в тридцать пуд. Она, милаха, враз ямину роет, о-го-го какую – паровоз стоймя войдёт. У нас их, голубушек, шесть штук висит наготове. Только вахтенный увидит, что пора – пойдут вниз со свистом!
Так бывалый унтер-аэронавт подбадривал молодого матросика, с которым ему выпало обслуживать бомбодержатели. Здесь, по обе стороны вдоль килевого коридора дирижабля, чернели над люками адские «груши» в стальных оболочках.
Сквозь круглые проёмы видно было, как удаляется земля – рощи, извивы рек, чуть тронутые желтизной поля, изрытые окопами, покрытые язвами взрывных воронок, в чёрных пятнах от огнемётов и химических боеприпасов. Из люков веяло воздушной бездной, её дыхание вселяло страх в матросика. Одно дело авиашкола, а тут боевой вылет!.. Ну как дьяволы снизу лучевой пушкой подстрелят?
– Высоту наберём, там нечего бояться. Чай, не первая война. У господ офицеров разные приёмы отработаны!.. На три долгих звонка – маску натягивай, а то без воздуха ослабнешь.
Буфф! – из киля вниз хлынули струи балластной воды. Их подхватывал ветер и уносил, превращая в узкие шлейфы дождя. Дирижабль плавно поднимался всё выше и выше, его корпус пронизывала едва заметная дрожь от работы электромоторов. С натугой крутились пропеллеры, толкая вперёд громадное тело воздушного корабля.
Дзззз, дзззз, дзззз – пора отвернуть краны кислородных трубок и натянуть маски. Воздух в коридоре словно жиже стал. Хотелось вдохнуть глубже, а он не насыщал. Ранец с баллонами сделался тяжелее, давил лямками на плечи. Сквозь люки проникал холод, заставляя ёжиться даже в утеплённой форме.
Судя по стрелке высотомера, перевалили рубеж четырёх миль. Землю застилала сизая пелена, стиравшая мелкие черты рельефа, но кратер дьяволов различался чётко – тёмная плоская яма, окружённая пологим валом. Как бурая тарелка, по края вдавленная в грунт. Дно её, вал и пространство вокруг густо усеивали следы фугасных бомб и ракет, будто дырки от попаданий на мишени.
Полгода длилась осада кратера. Нет, теперь уже – блокада. Отсюда началась вторая звёздная война, сюда упала «тёмная звезда» пришельцев с красной планеты Мориор, здесь погибли тысячи солдат империи, но – смогли остановить шествие шагающих бронеходов, вылезших из-под земли. Ураганным огнём отвечали на палящие лучи, жгучим газом – на удушливый газ, пулей – на пулю, штыком – на кинжал. К лету натиск дьяволов ослаб, а в сезон урожая они вовсе притихли, только отстреливались. Редко показывались их многоногие живые машины. Любой подкоп пресекали сапёры. Осталось добить кротов в их норах.
При взгляде на фугаски матросик чувствовал себя смелее. Силища! С таким оружием можно гвоздить врага по всей стране. На Мир свалилась уже дюжина шаровых кораблей, но тем, что попали в империю, пришлось солоно – наученные первой звёздной, миряне встречали их быстрой атакой с земли и с воздуха. За пятнадцать лет между противостояниями планет люди многому научились и гостинцев приготовили немало.
Чмокнул, открываясь, клапан переговорной трубы. Сразу к нему приник унтер:
– Бомбовый пост к бою готов, ваше благородие!
– Предохранительные чеки – снять!
Щёлк, щёлк – чеки выдернуты. Корабль заходил на цель с поправкой на ветер; офицер-наводчик в командной гондоле переводил глаза от ветрочёта к бомбардировочному прицелу, выжидая верного момента.
– Первая пара – сброс!
Кнопка нажата. Фугаски оторвались от держателей и беззвучно рухнули в люки. Тотчас кондуктор газовой команды стравил гелий, уравновешивая потерю веса.
– Выровнялись?
– Так точно!
– Вторая пара – пошла!
Из глубины под брюхом дирижабля донёсся глухой, далёкий грохот взрыва. В кратере сверкнуло пламя, столбом взметнулся дым, взлетела вверх земляная волна – словно извержение вулкана.
Стянув вниз с лица маску, матросик озорно выкрикивал:
– Гром и Молот на вас! Привет от синих ВВС!
Над головами гулко удалило – буммм! Содрогнулась вся толща земли, каплевидные мягкие лампы качнулись, потолочные дуги едва слышно хрустнули. На облицовке низкого купольного свода возникли новые ветвистые трещины, полопались латки старых. В тарелку господаря упало несколько грязно-серых комочков.
При взрывах его широкое чеканное лицо осталось бестрепетным. Даже глаз к потолку не поднял, только замер. Сидевший напротив худой узколицый жрец кожей – или какое там особое чутьё у медиумов? – почуял, как напряглись мышцы под атласно-серым златотканым платьем вождя-воеводы.
Вроде, звуков обвала нет.
Выждав, пока сотрясение утихнет, господарь аккуратно извлёк столовым лапчатым пинцетом грязь из блюда, заметив лишь:
– Метко бьют.
Коротким свистом подозвал отрока-кравчего, стоявшего у дверей трапезной.
– Бегом к горокопам. Скажи сотнику моё слово – латать своды накрепко, проверить все опорные конструкции. Где ненадёжны – усилить, подвести столбы.
Дальше трапезовали вдвоём, без посторонних. Когда покончили с едой, господарь утёр губы и молвил – холодным, чуть зловещим тоном:
– С малых лет я привык верить вам. Если жрецы сказали, так оно и есть. Мудрость, инженерия, врачевание – всё в руках алых мантий. Вы способны предвидеть грядущее. Кто усомнится в ваших знаниях?.. Но теперь у меня появились вопросы.
– Спрашивай. – Жрец наклонил голову. Не по годам поседелый, с ранними морщинками у глаз, он был сух телом, словно пролежал в капсуле спячки годин пять-шесть, и внешняя «машина жизни» выдохлась, поддерживая его долгий обморочный сон.
– Почему вы не предупредили нас, что варвары способны на такой отпор?
В последнее время господарь иногда называл туземцев «миряне» или «эти люди», но сейчас, когда мысли и чувства его были особенно напряжены, он употребил обычное «варвары». Не мог ум главы подземного стана, смириться с тем, что отсталые туземцы недоразвитой планеты обложили его словно зверя в берлоге. Его, поступь чьих бронеходов вселяет ужас, чьи лучемёты разят почти на поприще вдаль!..