Темный аншлаг
Шрифт:
– Мы здесь не слоняемся без дела, Артур, – многозначительно заметил Финч, – и без того можно полдня потерять из-за воздушных налетов.
– Сейчас мы официально установили ее личность?
– Ее знал закрепленный за театром врач. Семья ее здесь не живет. Полагаем, ее отец проживает в Вене. Мы пытаемся его известить. Взгляните на это. – Финч откинул простыню и указал на правое плечо трупа, затем надавил концом пилки для ногтей на предплечье Капистрании. – Не обращайте внимания на синюшные пятна. При нажиме на теле четко просматриваются любые вмятины. По всем показателям, это признак зараженности ткани. Наличия какого-то ядовитого вещества или наркотика. Моя первая реакция – проверить
– А они что, практикуют это?
– Не знаю, – признался Финч. – Я не знаком с балеринами.
– Ты ведь захаживаешь во всякие заведения на Клеркенуэлл. Фортрайт часто видит тебя стоящим в очереди, когда возвращается домой. Что-нибудь появилось в анализах крови?
– Это оборудование работает быстрее любого другого, но на все надо взять страшную кучу проб. Я начал с сердечного гликозида, олдендрина, нериоцида, групп токсичных углеводов, но не увидел истощения сосудов, нет обычных признаков отравления.
– Почему ты так в этом уверен?
– Отнюдь не уверен. Но конвульсии в столь замкнутом пространстве вызвали бы повреждения конечностей и своего рода органическое отложение на месте ушиба, а его Ранкорну еще предстоит найти. Нет указания на кровотечение, понос или рвоту. Я проверил содержимое желудка. Приблизительно за три четверти часа до смерти она съела сэндвич с начинкой из домашней птицы, ничего необычного, и что-то типа дольки шоколада, нечто с орехами внутри, – разве «Баркер и Добсон» такой не продают? Сомневаюсь, что это какая-то аллергическая реакция. Тем не менее внезапно выделился желудочный сок, и, если предположить, что усвоение было быстрым и повлекло за собой внезапное падение после того, как она вошла в лифт, я бы сказал, что мы столкнулись с чем-то, что парализовало ее мускулы. На ее конечностях много сжатых тканей.
– Итак, ты выявил факторы, в результате которых смерть не могла наступить. А каково же твое предварительное заключение? – Брайант решил поверить в интуицию Финча, хотя и сознавал, что его выводы вряд ли найдут отражение в официальных отчетах, пока не появятся подтверждающие улики.
– На ее правом колене имеются слабое воспаление и пятно. Конечно, балерины без конца ушибаются, но это пятно очень свежее, что совпадает с падением в лифте. Наверное, она просто внезапно упала на ходу, что означает резкое снижение притока крови к мозгу или своего рода синаптический разрыв. Но все же мне представляется более вероятной повышенная электрическая активность.
– Что ты имеешь в виду?
– Спазм головного мозга. Аномальная реакция, спровоцированная нервными окончаниями. Порезы на руках, нечто, что указывает на следы от ударов.
– Вы соображаете, что говорите: возможно, она упала и ей зажало ноги подъемным механизмом?
– Я вынужден утверждать это на основании оставленных следов. – Финч наклонился к лежащему на столе телу и снова прикрыл его простыней. – Видели рваную рану? Мясо начисто отделено от костей, от всех соединительных тканей. Вот откуда мы знаем, что кожа и мускулатура вокруг колен была разорвана, а не отрезана. Параллельные царапины доходят глубоко до хряща, и кости просто вдавились вглубь на одну восьмую дюйма. Это согласуется с бетонным выступом, о который она ударилась ступнями и который явился причиной перелома. Пусть Ранкорн проверит вертикальные борозды на наличие костных фрагментов. Ясно, что боль должна была быть невообразимой и стерпеть ее молодой женщине, оставаясь неподвижной, едва ли было под силу. Так что, думаю, вряд ли она была в сознании. Есть и еще одно. Она маленькая, худенькая, тонкокостная, практически без жировой прослойки.
– Почти все балерины миниатюрные, – отметил Мэй.
– Людей хрупкого телосложения проще отравить, хотя есть исключения из правил. Женщины напиваются быстрее мужчин, поскольку в них больше жира. Хотя у балерин все наперекосяк. Похоже, здесь имел место быстро действующий на мускулатуру яд, возможно попавший естественным путем. Я только что провел анализы на вещество под названием кониин, которое парализует тело почти так же быстро, как кураре.
– Кураре? Мне казалось, кураре вызывает остановку сердца. Так, по крайней мере, кажется, когда видишь духовую трубку, из которой целятся в джунглях.
– Духовые трубки? Ты имеешь в виду индейцев Ориноко. Смоляное растение. Но мне кажется, в Америке этот препарат используют и в клинической практике. Доктора вводят его больным перед операцией для того, чтобы снизить уровень необходимой анестезии. Суть в том, что мы получили позитивную идентификацию с кониином, а не с кураре. Что-то ей точно ввели, но я никак не могу понять, каким образом. Нет никаких видимых следов от уколов.
– А что по поводу ступней?
– Их-то я еще и не смотрел.
– Но по-твоему, ей скорее всего что-то ввели?
– Этого я не говорил. Я сказал, что пока нет видимых следов. Места подкожных инъекций могут заживать крайне быстро и исчезают полностью в течение двух дней. – Он постучал карандашом по длинным желтым зубам. – Однако здесь есть кое-что. Взгляните на это. – Он указал на маленький аудиомонитор, установленный под углом над трупом. – Одна из наших технических новинок. Я пока не уверен, насколько он надежен. Он радиозондирует подкожные слои. Сейчас, например, показывает кислотный баланс на клеточном уровне. Видите? Они все должны быть приблизительно одной высоты. – На экране светились несколько ярких зеленых полосок, но некоторые были намного выше остальных.
– А что это означает? – спросил Мэй, подняв глаза на зеленовато-желтое лицо патологоанатома.
– В этом-то и вся проблема. – Финч сузил глаза, наблюдая за неровной пульсацией. – Ума не приложу.
16
Другие приоритеты
Дженис Лонгбрайт сидела на куче коробок из-под «тампакса», пытаясь двумя пальцами печатать. Снаружи, на ступеньках полицейского участка в Кентиш-Тауне, скандалила группа подростков. Бывший сержант полиции заставила себя отрешиться от шума и сосредоточиться. Поскольку от отделения на Морнингтон-Кресент не осталось камня на камне, здравствующих сотрудников эвакуировали во флигель поблизости. Они находились в полной боевой готовности, но у них не было ни стульев, ни столов для работы. Коробки из-под «тампакса» обнаружились в багажнике машины одного подростка, не говоря уже о нескольких ружьях и краденых армейских пистолетах, и она обустроила себе сносное сиденье.
Крики с улицы стали принимать более воинственный характер. Лонгбрайт оглядела переполненный кабинет, мужчин и женщин, рявкающих в трубки, и нисколько не удивилась тому, что ни у кого не хватает сил выйти и предотвратить драку. Стоило полиции удалиться, как подростки тут же продолжили бы разборки. Попытка их растащить равносильна заклеиванию пластырем перерезанного горла.
Поскольку Джон Мэй еще не вышел из отпуска, Лонгбрайт без особого энтузиазма согласилась вернуться в отдел и несколько недель поработать. Балансируя лежащим на коленях телефоном, она набрала номер Сэма Бидла. На этот раз она до него дозвонилась. Задачей откомандированного министерством внутренних дел офицера связи было обеспечить их информацией о планах перемещения отдела и финансирования работы в чрезвычайных условиях, но отвечал весьма уклончиво.