Темный баффер 3
Шрифт:
Убрав шляпу в Инвентарь, чтобы не отсвечивать, я купил у торговца жареных ящериц на палочке и, насвистывая, двинулся вслед за задумчиво бредущим Гудалхом.
Что ж. Охота началась!
Вопреки ожиданиям, кушать на Улице Студиозусов преследуемый мною эльфик не стал, а, свернув в переулок, углубился в квартал и вскоре привел нас в небольшое уютное заведение под скромной вывеской «Столовальня Яха». Здесь под навесом, вдали от шума, ужинали и пропускали кружечки с пивом мелкие клерки и подмастерья. Едва Гудалх расположился
Проходя мимо углубившегося в тарелку с наваристым борщем эльфика, я набросил на него «Первый Уровень Подчинения», а затем «Кукушонка Боли» и... на этом все.
Как будет работать «Кукушонок» я в душе не е... знал, но решил попробовать именно этот вариант. Заморачиваться с баффами и набором Деструкции было долго (да и довольно странно ни с того ни с сего набаффывать малознакомого чувака), а использовать Чарга мне показалось сродни стрельбе из пушки по воробьям.
Оставив Гудалха наедине с Кукушонком, я отчалил «домой».
ГЛАВА 60
Утро снова встретило основательным шумом за окном. Твою мать, здесь вообще можно нормально поспать?
Весь вечер я пытался настроиться на заарканенного эльфика при помощи внедарогаровской магии. Сказать, что это была чертовски сложная задача – ничего не сказать. Я и медитировал, и представлял чертового Гудалха в сознании, и пытался отследить Чары... но добился только сильной головной боли. Хотя под конец экспериментов вроде даже стало казаться, что он находится где-то на востоке... хотя, думаю, это были скорее глюки от усталости, чем реальное ощущение.
Шумное утро не добавило настроения. Я распахнул ставни и, хмурясь, выглянул на улицу. Постоялый двор, где я остановился, находился на параллельной Овечьей улице. А Овечья, в свою очередь, шла от самого Порт-Холма – места, где были сосредоточены сразу несколько врат-порталов в иные миры. Камалион являлся одним из самых оживленных транспортных узлов всего Дар-Огара.
– Жрецы выловили-таки гада!
Голос соседа заставил меня вздрогнуть. Вчера я довольно резко отшил его навязчивые предложения подбухнуть, но сегодня, походу, он уже ничего этого не помнил.
– Какого гада?
– Ты что, не слыхал о заварушке в дыре под названием Синкол гм... Арадо? Или Амадо?..
Твою мать! Я как стоял, так чуть не выпал в осадок!
– Какой-то темный маг с прихвостнями объявил войну Великой Семерке! Ну и получил, мерзавец, по заслугам. Месяц назад сам Великий Жрец Угга Антониус с половиной Жреческой Гвардии отбыл в эти неведомые срани, чтобы покарать отступника... – разъяснил мне расклад Рико, почесывая пузо.
Ну твою же мать...
– Э-э-э... И что там они шумят?..
– Так покарали же, ха-ха-ха! Везут. Небось, кинут в Булаву Гарна гнить до скончания веков...
Твою же, бл*дь, мать...
Все отличные от мата слова куда-то разбежались
Рельяр здесь?!
Гомон на Овечьей улице нарастал, и я как ужаленный бросился натягивать портки. А через пару минут выбежал из постоялого двора и рванулся в сторону шумящей толпы.
Овечья улица была забита народом. Множество подмастерий, рабочих-ремесленников, еще каких-то горожан, да и просто зевак и путешественников, столпились под небольшими похожими на вязы деревьями, коими был обсажен тротуар. По мощеной дороге все еще двигался «городской транспорт», но вдалеке уже слышались неразборчивые гортанные голоса, грубо расчищающие дорогу.
А вот и жрецы. Почему-то ранее они мне представляли сухонькими старичками в развевающихся одеждах... Какое же было мое удивление, когда вместо них появились крепкие воины в самом расцвете сил, верхом на мощных, укрытых золотистыми попонами жеребцах.
Впереди, зорко осматриваю лежащую перед ним улицу, ехал здоровенный лысый битюг богатырского телосложения. Он изредка скалил зубы в том, что считал приветственной улыбкой, и крепко держался за притороченный к поясу меч в потертых ножнах. За ним попарно ехал целый отряд мордоворотов в желтых ниспадающих одеждах, смотревшихся на них, как монашеские сутаны на культуристах, а затем... Черт подери! А за ним в большой телеге, в кованой клетке виднелась подозрительно знакомая карликовая фигура.
Рельяр!
Стоило только кавалькаде показаться из-за поворота, как окружающий народ взревел в приветственных криках и более не стихал.
– Во славу Угга!
– Антониус победитель!
– Виват Антониусу!
– Так его, ублюдка!
– Мочи гада!
Не прошло и минуты, как в Рельяра полетел шквал подгнивших помидоров, тухлых яиц и капустных кочерыжек. Маленький маг едва был виден за высокими бортами. Треугольная голова болталась на колдобинах, и не было ни единого признака, что он вообще обращает на окружающих внимания.
Черт подери, на несколько мгновений мне даже стало жалко ублюдка. Он рискнул и потерпел поражение. Наверное, едва я заставил его снять блокаду Синкола, туда тут же хлынули собранные жрецами Семерки войска. Какая ирония судьбы – по сути, он повторил путь презираемого им отца.
Маленькая фигурка быстро покрылась подтеками от разбитых яиц и лопнувших помидоров. Какая-то домохозяйка метко опрокинула ведро с нечистотами прямо на клетку, чумазые городские дети метко швыряли в мага небольшие камешки и собачьи какашки...
Чернь, мать ее... Везде ищет потеху. Чернь одинакова во всех мирах. Вначале носит на руках, а затем плюет вслед. Уверен, коли оступится, то и Верховный Жрец Антониус сполна хлебнет ненависти той же толпы, что сейчас была готова качать его на руках. Хотя, чем им угрожал Рельяр-то? Ну стал бы очередным Локальным Богом, коих по всему Дар-Огару десятки! Что он есть, что его нет, какая им вообще разница?
Кавалькада неспешно, но и особо не мешкая, продвигалась к центру города. Туда, где виднелась большая перевернутая пирамида Храма Угга.