Тёмный эльф: Авалон обречённый
Шрифт:
Я пропихнул меч под подбородок впившегося в меня нокса и перерезал ему горло. Кровь ударила фонтаном, но великан был ещё жив. Его глаза вылезли на лоб, рот распахнулся, между треугольными зубами метался толстый, покрытый наростами язык. Я добил лестригона ударом в лоб, от которого раскололся череп, и мозги потекли по изувеченному лицу.
Подскочив к последнему лестригону, занятому попыткой разорвать пасть Матильде, я отрубил ему руки, а затем двумя взмахами меча вскрыл от ключицы до лобка. Руки прочь от моей крошки! Освобождённая Матильда ухватила зубами дымящиеся внутренности и вытащила их наружу, раскидав по полу.
У меня оставалось
Похоже, план прокачать жизнь перед боем с Криммибельдой не сработал. Я подумал, что будет хорошо, если анима лестригонов хотя бы приблизит меня к прежнему уровню.
Переходя от одного убитого к другому, я «высосал» каждого. Великаны принесли по 17 очков.
Жизнь: 208
Сила: 30
Мда, апгрейд оказался минимальным, прямо скажем. Ну, хоть в минус не ушёл. В конце концов, у меня ещё имелись запасные сто очков в виде аптечек. Да и параметр Силы должен был увеличивать наносимый противникам урон, по идее. Прокачать бы ещё нормально Ловкость, чтобы почаще от атак уворачиваться.
Обыск трупов ничего не дал. У лестригонов не нашлось ни предметов, ни монет. Похоже, они были просто хищниками, охранявшими Криммибельду. Вроде цепных псов.
Зато передышка позволила восстановить Выносливость.
Опустив массивный рычаг, я вызвал подъёмник. Он спускался тихо: механизм был смазан – значит, им регулярно пользовались. Мы с Матильдой зашли в кабину. Я перевёл взгляд на пульт управления. Кнопок не было, вместо них имелись маленькие переключатели. Какой этаж следовало выбрать? Все переключатели выглядели одинаково, ни один не стёрся больше остальных и не выглядел чище.
Вдруг кабина вздрогнула, двери закрылись, и начался подъём. Мне не пришлось больше ломать голову: «лифт» вызвали сверху.
Пока мы двигались, я регенерировался. Как уже было сказано, этот процесс не оказывал влияния на количество очков здоровья, но он был крайне важен для ощущений, потому что по ходу восстановления уходила боль.
Кабина остановилась на двадцать четвёртом этаже. На всякий случай я решил запомнить эту цифру. Мало ли, как придётся отсюда сваливать.
Дверь открылась, и мы с Матильдой вышли, оказавшись в зале, обшитом листами тёмного металла, которые покрывали стены, пол и потолок. На миг мне показалось, будто мы очутились в огромном сейфе.
Кое-где виднелись ряды круглых отверстий. Я подумал, что из них выдвигаются пруты решёток, позволяющие разделить пространство и, возможно, поймать таких непрошеных посетителей, как мы, в подобие клетки. Следовало держать ухо востро.
Я пошёл вперёд, приказав Матильде держаться позади. Не класть же все яйца в одну корзину, так сказать. Не сделали мы и десятка шагов, как в дальней стене открылся люк, из которого выползла голая женщина. Она двигалась, словно паук, даже на миг создалось впечатление, будто у неё больше четырёх конечностей. Гладкое тело, бледная кожа, под которой чётко прорисовывались мускулы. Криммибельда направлялась ко мне.
– Я поймала одного охотника, так пришёл другой!
– проговорила она неожиданно старческим голосом.
– Мухи так и летят сюда, словно у меня в башне намазано мёдом.
Лицо у Криммибельды было молодое и красивое. Портили его только глаза, лишённые радужек и зрачков. Вместо этого я заметил блестящие, как алмазы, грани фасеток. Такие же были у карлика Эрендена во время моих видений, вызванных анестезией.
– Скорее, дерьмом, - поправил я эльфийку.
– Несёт на целый километр, как минимум. Вот мы и наведываемся узнать, не прорвало ли трубы. А то, может, помощь нужна. Я сантехник, если что. Тебе ничего прочистить не надо, сладкая?
Криммибельда ползла на четвереньках, странно выворачивая конечности, тяжёлые груди почти касались пола. Честно говоря, было нелегко отвести взгляд от острых сосков, которыми они заканчивались, но я взял себя в руки. В конце концов, я истребитель ноксов или где?! Правда, в отношении Криммибельды, скорее, возникал вопрос "Куда?". Чёрт, опять! Выдайте уже бром, что ли!
– Кто сегодня оказался в моей паутине? – проскрежетала тёмная, наклонив голову на птичий манер. Мои слова её, похоже, совсем не задели. Да и слышала ли она меня? Может, сама с собой разговаривала, а мне просто доставались некоторые озвученные мысли? – Какой храбрый, красивый воин. Как ему хочется заработать немного денег, убив страшного, злого ночного эльфа!
Распрямившись, Криммибельда двинулась дальше, соблазнительно покачивая бёдрами. В её теле появились отверстия – края плоти разошлись, открыв алые раны, из которых выдвинулись тонкие суставчатые ноги. Руки тёмной превратились в зазубренные клешни. Они тихо щёлкнули, словно разминаясь. Теперь передо мной была огромная самка богомола, сохранившая, однако, человеческие черты. Кожа, ещё недавно гладкая и белая, собралась крупными морщинами и посерела, на ней показались воспалённые волдыри, из которых торчали чёрные жёсткие волоски.
– Когда-то эльфов портил жилищный вопрос, - проговорила Криммибельда.
– Авалон – маленький остров. Но оказалось, что достаточно истребить тысячу-другую, и вот уже никакой проблемы нет: занимай любой свободный дом. Обустраивайся и обитай в своё удовольствие. Заводи молодую семью, погрязай постепенно в мелком быте. Идиллия, да? Но разве это сделало альвов счастливыми? Ничего подобного! Дневные эльфы просто не могут быть счастливы тем, что имеют. Вот ты, например. Ну, куда тебя принесло? Зачем? Стоит твоя жизнь сотни-другой монет?
– тёмная с поддельным сочувствием покачала головой.
– Вы говорите, что вам портят жизнь ноксы. А самим плевать на тех, кого мы убиваем. И смею уверить: мы мочим не больше народу, чем сами эльфы. Да в Авалоне постоянно кого-нибудь режут! Это же клоака! Недавно видела очередное выступление Одилона, - Криммибельда брезгливо скривилась.
– Разорялся про час и день, когда настанет всеобщее благоденствие. Мол, однажды силы правопорядка (уже смешно) перебьют всех ноксов и сидов, и тогда на Авалон вернётся утраченный рай! Ты, видимо, стремишься поспособствовать приближению этого светлого будущего. А не боишься, что сам туда не попадёшь, в рай этот ваш? Не доживёшь просто. Присоединишься к сгинувшим понапрасну.
Да что ж вы все такие разговорчивые-то, а?!
От разглагольствований тёмной у меня подвяли длинные, острые уши - настолько банально звучала её болтовня.
– Хорошо поёшь, прямо соловей. Но, думаю, пришло время экшОна, - признался я проникновенно.
Глава 48
Я приказал Матильде напасть. Мутант бросился в атаку, но Криммибельда легко отшвырнула его к стене – только передними конечностями махнула. Я поднял меч. На лице тёмной появилась снисходительная улыбка, обнажившая острые клыки.