Темный горец
Шрифт:
— Ну почему же никто? Я, например, остаюсь. Фиона с Браденом — тоже. Я не знаю, что случилось с вами за такое короткое время пребывания в замке, но ты должна остановиться. Все Воители — добрые люди.
— Ты не ведаешь, что говоришь. Ты увидишь, Риган, ты еще увидишь: все, что я тебе говорила про Воителей — сущая правда.
— Это говоришь не ты, а страх перед Воителями. Ты совершаешь ошибку. Послушай, Мейри, дай этим людям шанс. — Риган смущенно замолчала, поняв, что позволила показать окружающим самую суть захлестывавших ее эмоций. Сокрушенно покачав головой, она отступила из комнаты к двери. — Тебе нужен отдых. Я вернусь завтра утром, и мы побеседуем.
Мейри рассмеялась ей вслед пустым безумным смехом:
— Не забудь спросить у своих любимых Воителей, отчего это они помалкивают, как излечивали твою головную боль накануне?
— Вы должны остаться в замке. И, пока вы находитесь здесь, вы останетесь под защитой, — сказала Риган, игнорируя выходку старейшины.
Она выскочила из комнаты раньше, чем кто-нибудь из присутствующих успел заметить, как поток слез хлынул из ее глаз. Слова Мейри все еще звенели в ушах Риган, раня в самое сердце.
— Риган, подожди, — послышался сзади голос Айлы.
Ей совсем не хотелось вести сейчас разговоры с этой изящной друидкой, однако она замедлила шаг.
— У меня не хватает слов, чтобы вымолить прощение для Мейри. Я просто не представляю, что на нее нашло.
Айла схватила Риган за руку и развернула лицом к себе. Рядом с женой находился Хейден, глядя на Риган черными глазами с вниманием и сочувствием.
— Не обращай внимания на Мейри. Я хочу признаться, что и Соня, и я действительно задействовали свою магию вчера вечером. Твоя боль была слишком сильна, а целительная магия Сони почти не знает границ, — объяснила Айла. — Никто из нас не останется равнодушным к страданиям и не будет стоять в стороне, зная, что может чем-то помочь.
— Но почему же никто не обмолвился мне ни словом на следующий день?
— Гэлен был против, — ответил Хейден. — Он достаточно насмотрелся на твои мучения во время путешествия сюда и не хотел бы тебя лишний раз расстраивать.
Посмотрев на пол, Риган внимательно изучила голые пальцы, выглядывающие из-под подола платья.
— Спасибо, что сказали. А теперь вот что. Если остальные не хотят делить с вами стол, пусть готовят себе сами. Я не желаю, чтобы им здесь прислуживали!
В светло-голубых глазах улыбнувшейся Айлы мелькнула благодарность.
— Ты уже нашла свое место здесь, Риган. Надеюсь, что ты дашь понять всем, что вы для нас желанные гости.
— Я постараюсь, — пообещала Риган.
Она несколько мгновений оставалась на месте, ожидая, пока удалятся Айла и Хейден. Риган до сих пор оставалась потрясенной словами и поступками Мейри, с одной стороны, и молчанием и бездействием Одары — с другой.
Что произошло со старейшинами Лох-Оу, славящимися мудростью и терпением? Неужели путешествие сюда наложило на них столь сильный отпечаток?
Сейчас больше, чем когда-либо, Риган ощущала необходимость узнать собственное прошлое, выудив его из глубоких закоулков памяти. Риган двинулась к своей спальне, чувствуя, что босые ноги холодны так же, как и застывшая в жилах кровь.
Гэлен сидел, окруженный подносами с едой, развалившись на кровати. При виде зареванной Риган улыбка мгновенно сползла с его лица. Вскочив на ноги, он бросился к ней с вопросом:
— Что произошло?
Закрыв дверь на засов, Риган молча отошла к окну и взглянула в начинающее сереть небо, на котором в лучах заходящего солнца переливались темно-розовые и малиновые облака.
— Риган, не пугай меня.
Ответом послужил звук, напоминавший всхлипывание и горький смешок.
— Риган, это уже не смешно!
— Я и не думаю смеяться, — покачала головой Риган. — Просто представила, как бессмертный Воитель, обладающий силой заключенного в нем бога, испугался, что встретил меня шуткой.
— Мы боимся многих вещей, особенно после того, как большинство наших семей было уничтожено. А теперь рассказывай, что все же случилось!
— Меня мучила головная боль вчера вечером?
Гэлен бросил на Риган очень быстрый взгляд и медленно кивнул:
— Да, Браден прибежал в зал и сказал Логану. Благодаря Соне и Айле твоя боль утихла.
— С Мейри и Одарой что-то происходит. — Она вздрогнула, вспомнив слова старейшины, переполненные злобой. — Мейри говорила ужасающие вещи. Она никогда не позволяла себе такого раньше. А Одара даже не пыталась ее остановить, как всегда непременно делала. Это не те женщины, которых я знала.
Гэлен стал опасливо озираться по сторонам, словно их кто-то мог подслушивать.
— Если хочешь, я могу прочесть, что у них в мыслях.
После такого предложения слезы хлынули из глаз Риган с новой силой. Насколько Гэлену было ненавистно вторжение в чужой разум, насколько доставляло ему боль касание чувств посторонних! И все же он готов на это ради того, чтобы помочь.
— Нет, — прошептала Риган. — Я не желаю этого, несмотря ни на что.
— Мне бы хотелось это сделать для тебя.
— Почему для меня? Это из-за того, что ты не можешь прочесть мои мысли? — Она взмолилась, чтобы Гэлен сказал ей правду, будучи не в силах вынести любую ложь от этого человека.
Он ответил не улыбкой, а какой-то гримасой.
— Увидев тебя впервые, я был поражен твоей красотой. Я никогда не встречал такой привлекательной женщины. Впервые тебя поцеловав и не проникнув в твой разум, я понял, что не могу без тебя…
В его глазах не было ни тени лжи, и Риган ощутила прилив благодарности судьбе.
— Итак, это случилось лишь потому, что моя память оказалась для тебя закрытой, — произнесла Риган с неподдельной печалью.
— Сначала я думал, что частично причина кроется и в этом. Тем не менее я счастлив, что могу дотрагиваться до тебя и целовать, ничуть не беспокоясь за свой проклятый дар. Это ты, Риган, вытянула меня из мрака отчаяния. Твоя улыбка, доброта, твое стремление найти саму себя!