Темный исток. Гробницы пустоты
Шрифт:
– О тебе уже начали шептаться в подворотнях, малыш, – заметил он, хитро прищурившись и неспеша выплывая из тени, отталкиваясь короткими и тонкими ножками. Как только он это сделал, его примеру последовали и те, кто наблюдал за нами из зарослей. Оказалось, что на контрабандиста работал целый отряд суровых боевиков. Как занятно.
– Никогда не любил собирать сплетни, – проговорил я.
Д’юма хрюкнул. Или хихикнул? Разобрать было сложно.
– Охотно верю. Охотно. Только разве не сплетни вас двоих сюда привели?
Пожав плечами, я собрался было возразить,
– В некотором роде.
– В некотором роде? – сквасился Д’юма. – И что это должно означать?
– Только то, что ты и так уже хорошо знаешь, – сказал брат. – Нам нужен инфочип Малыша. И, если ты не против, я бы хотел его получить как можно скорее. Мы очень спешим.
– Так вот в чем причина твоего появления? Любопыственно… – пропел Д’юма, однако, несмотря на свои слова, удивленным совсем не выглядел. – А с чего ты взял, что эта штучка у меня?
– Да брось, старый пройдоха. Всем известно, что у тебя с Желтым Малышом была особая связь. Она доверяла тебе, как никому другому. Оттого и все свои тайны, собранные на том маленьком инфочипе оставила. На хранение, так сказать.
Д’юма почесал третий подбородок пухлой когтистой лапкой и осклабился.
– Какая неоригинальная теория, Мекет. От кого, от кого, а от тебя я ждал чего-то помудренее. Или ты думаешь, будто ты первый, кому такая мысль пришла в голову, а?
Однако братец не смутился.
– До теорий мне дела особого нет, дружище Д’юма. Как, в общем-то, и до тонкостей твоих взаимоотношений с Малышом. Все мы долгое время кормились с одной миски, и каждому есть что порассказать друг о друге. Но мне сейчас не досуг вспоминать о былых чудных временах, поэтому давай ближе к делу. Я знаю, инфочип у тебя, и хотел бы его получить. – Выдержав короткую паузу, Мекет добавил с ухмылочкой: – Если ты не против, конечно.
– Не так быстро, дружище, – последнее слово Д’юма выделил особенно четко. – Я не отрицаю нашу с тобой вовлеченность в прошлые дела. Но ты сам плюнул в миску, о которой так удачно упомянул. Своими постоянными утайками ты испортил жизнь всем, кто по-доброму относился к тебе. А сейчас ждешь, что я пойду тебе навстречу? Ты как чума. Все, к чему ни прикоснешься, так или иначе погибает. Смерть следует за тобой по пятам.
Мекет ненароком оглянулся, но встретил только мой растерянный взгляд. Было видно, что слова Д’юмы его задели. И, чуял я, гораздо глубже, чем он готов был признать.
– Эй! В том, что Малыш убита, моей вины нет!
– Прямой, быть может, и нет, – признал Д’юма. – Но косвенно ты ответственен за это. Не отрицай.
Мекет утомленно вздохнул.
– Если я признаю свою вину, тебе полегчает?
– Да меня, в сущности, не очень-то волнует, признаешь ты свою вину или нет, – сказал Д’юма. – Меня беспокоит, что, даже зная всю правду, ты поступил так, как поступил. Серые Стражи идут за тобой. И мне не нравится, что они могут нагрянуть сюда.
Мекет нарочито громко фыркнул:
– В этот гадюшник? Я тебя умоляю! Только ты можешь цацкаться с коддас. Всем остальным на них уже давно плевать. Кроме того, я слишком хорошо умею заметать следы.
– Ты-то, может, и умеешь, – неохотно согласился Д’юма. – Только рыскают серые по Галактике не ради тебя, а ради твоего, так называемого, братца. – Его тяжелый въедливый взгляд сосредоточился на мне. – И уж поверь, таких как он, они умеют находить.
От последней фразы стало не по себе. Однако я умудрился сохранить внешнее спокойствие, при этом не переставая ощущать, что тот фоновый гул, беспокоивший меня с момента прилета на станцию, сделался громче.
Подплыв к брату поближе, я сообщил ему шепотом:
– У меня нехорошее предчувствие. Давай закругляйся и уходим отсюда.
Д’юма, однако, услышал.
– Тоже брезгуешь людьми, которым некуда податься?
Твердо выдержав его инквизиторский взгляд, я отрицательно качнул головой.
– Нет. Хотя меня и выводит из себя вся эта вонь и грязища. Но дело в другом.
– И в чем же? – Он не выглядел заинтересованным, лишь пренебрежительно выпятил нижнюю губу.
Поразмыслив немного над тем, стоит ли выкладывать все свои мысли, я переглянулся с Мекетом. Но тот никак не прореагировал. Тогда я пришел к выводу, что молчать особого смысла нет, и сказал:
– Помимо этих бедняг, здесь есть кто-то еще. Кто-то гораздо опаснее, чем все ваши бойцы вместе взятые.
Мое предсказание позабавило Д’юму.
– Что, правда? – хрюкнул он. – Неужели настолько все страшно? И когда нам ждать нападения?
Стало понятным, что мои слова не восприняли всерьез. Окружавшие нас люди Д’юмы о чем-то переговаривались на незнакомом языке, но даже не пытались скрыть насмешливости своего тона. Они посчитали мое предупреждение вздором и попыткой запугать? Что ж, пусть так и будет. Никого переубеждать я был не намерен.
– А будущее ты умеешь предсказывать? – между делом бросил кто-то.
Это разозлило меня. Обведя скалящиеся лица убийственным взглядом, я процедил:
– Еще бы. Гадаю по внутренностям обнаглевших ублюдков.
Все ухмылки с лиц боевиков Д’юмы будто ветром сдуло. Они напряглись и покрепче сжали свои карабины. Казалось, сейчас что-то будет…
Но неожиданно громкий гортанный смех Д’юмы разорвал повисшую тишину.
– А ты забавный малыш. И, похоже, тебя лучше не злить, – проговорил он, отсмеявшись. Его парни расслабились. – Узнается динальтская порода. – Тут контрабандист перевел взгляд на Мекета и, слегка кивнув, добавил: – Вы и правда стали отличной командой, Мекет. Мое уважение.
– Спасибо, – в ответ кивнул тот. – Это что-нибудь меняет?
Д’юма ненадолго задумался.
– Думаю, да, – наконец сказал он. – Милости прошу в мою палатку. Временное пристанище в чрезвычайные дни. Там-то мы все как следует и обсудим, согласны? В конце концов, где это видано, чтобы гостей, пусть даже и незваных, держали на пороге, не предложив им разделить трапезу?
Идея отведать что-либо в этом гадюшнике мне не понравилась сразу же, и я поспешил вежливо, но твердо возразить: