Темный Клубок
Шрифт:
— Знаю про повстанцев — их целая планета, и они называют себя «саатлаа». Как я понял, Федра была до-имперской колонией, как и наша родина, но, в отличие от нас, саатлаа сидели на мели, когда их обнаружили. Какую бы цивилизацию они тут не построили, её давно уже нет.
— Дикари, — оскалился капитан Мэйхен. Командир 3-й роты был печально известен на Провидении ненавистью к варварским чужеземным племенам. — Мы пересекли половину Галактики, чтоб ей гореть в адском огне, и всё не можем спастись от их вони!
— Вырожденцы, —
— Каков план действий, полковник? — снова Уайт.
— Нас, вроде как, высадят на палубу какого-то линкора типа «Посейдон», — Энсор фыркнул. — То есть на чертовски здоровую лодку. Это, парни, настоящий корабль, из тех, что ходят по морям, а не летают среди звезд. Оттуда мы присоединимся к наступлению на цепь островов под названием «Долороза», что-то типа оплота повстанцев…
— Как долго, полковник? — перебил его Хардин. — Скажите, как долго продолжается эта война?
— Проницательны, как и всегда, капитан Вендрэйк, — Катлер устало потер переносицу. — Как я и говорил, не буду врать. Джентльмены, Империум Человека и Империя Тау сражаются за Федру почти пятьдесят лет.
Наступило долгое молчание, в течение которого бойцы обдумывали услышанное. Затем началось бормотание, за которым последовали беспорядочные выкрики — конфедераты осознали положение. Взрывной треск выстрела из болт-пистолета заставил всех умолкнуть.
— Весьма обязан, Элиас, — полковник благодарно кивнул ветерану, убиравшему оружие в кобуру. Вендрэйк видел, что Катлер собирается с силами, по кусочку очищая от пыли свой потускневший облик живой легенды. Странно, но казалось, что он смотрит им всем прямо в глаза, говоря с каждым солдатом, как со старым, близким товарищем. — Арканцы, я ждал от вас лучшего поведения…
Его прервала внезапно завывшая сирена. Включилось основное освещение, и полковник увидел ангарного старшину, который сигналил ему жестами. Пора было отправляться, но Энсор ещё не закончил.
— Я ожидал самого лучшего! — закричал Катлер, перекрывая шум. — Того, что вы всегда давали мне, того, что вы должны дать мне сейчас. Сделайте это, и я вытащу вас из нынешнего бардака! А теперь вперед, и заставьте Провидение гордиться вами, арканцы!
Полковник знал, что бойцы не ответят ему радостными кличами, и не слишком корил их за это. Но, по крайней мере, конфедераты отправились на десантные суда, и сейчас он не мог просить их о большем.
Глава вторая
На борту «Сизифа», линейного крейсера типа «Аргонавт»
Имперская разведгруппа обнаружила меня в долине реки Квалаквези, почти в сотне километров от верзантского форпоста на Топазе Долорозы. Капитан «Сизифа» рассказывает, что я страдал от голода и лихорадки, постоянно бредил о святых призраках и нечестивых предателях. Ещё он говорит, что при мне нашли изъеденный личинками обрубок правой руки, разложившийся без надежды на восстановление.
Разумеется, я не бредил, но не упоминаю об этом вслух. Я вынес свою руку из Трясины, потому что не хотел оставлять Федре часть себя, но не признаюсь капитану и в этом. Точно так же он не знает, что мои призраки по-прежнему со мной, хотя я больше не страдаю ни от голода, ни от лихорадки. И уж конечно, не говорю ему, насколько святы эти мертвецы. Капитан ничего в этом не поймет, правду должны знать только мы с тобой.
Вместо этого я рассказал ему о предателях, сбежавших, но обреченных на смерть. Рассказал о падении Верзантских Конкистадоров и вторжении тау на Топаз Долорозы. О том, что шел по следу командующего Приход Зимы, и не должен упустить его сейчас. О том, что я — комиссар, и он должен оказывать мне всяческое содействие.
Взамен этого капитан связался с Ломакс, верховным комиссаром Долорозской кампании и моей непосредственной начальницей. И она, разумеется, отозвала меня на базу «Антигона». Капитан сказал мне, что у Ломакс «возникли некоторые сомнения».
— из дневника Айверсона
«Авель… », — прошептал глухой голос.
— Авель… — отозвалась она, и имя соскользнуло с губ в Имматериум.
— Скъёлдис? — Белая Ворона, нетерпеливый и рассерженный, призывал покинуть Море Шепотов и вернуться к нему. Среди незрячего народа только он знал её истинное имя. — Скъёлдис, приди в себя, женщина!
«Авель ищет… »
— … ищет Противовес, — закончила она.
Резко открыв глаза, женщина увидела склонившегося над ней Белую Ворону, который яростно хмурил брови. За плечом полковника стоял её вералдур, смотревший на северянку с той особенной остротой, от которой она всегда леденела. Милость по-прежнему висела за спиной воина, но его правая рука лежала на рукояти, и страж мог выхватить топор за один удар сердца.
Пришел мой час? Я отравлена?
Безучастно обратив мысленный взор внутрь себя, женщина изучила тайные охотничьи угодья души. Она внимательно осматривала клокочущие горные ущелья разочарований и переворачивала заостренные камни отчаяния в поисках следов порчи. Северянка не ощутила яда в том, кто называл себя Авелем, но змеи бывали очень ковар…
— Ворон!
Это оскорбление заставило её вернуться в аннату, окутанный тенями лабиринт, который незрячие называли «реальностью». Здесь женщина лежала на холодном мраморном полу, под ледяным светом звезд.