Темный Лев
Шрифт:
– Сам не нози… – препираюсь с ним и уже слышу поднимающийся на борт топот.
Раз… два… три… и…
Вот она... Моя сестра тигрица!
Машинально отмечаю тремор её подбородка. Зависаю взглядом на дрожащих губах. Алиса нервно покусывает их, всегда так делает, когда переживает.
Черт, как же обнять ее хочется… Нестерпимо.
Могу ли?
Перевожу настороженный взгляд на Кима, стоящего позади нее, в ожидании чего? Разрешения? Блядь…
Да ладно? Глаза в удивлении округляю. Сам настаивает? Аж теряюсь на какое-то мгновение.
– Черт, Тем! – почти психует Яр, видимо чувствуя переживания свой пары.
Обратно взгляд на Алису веду. Задержка дыхания, и...
– Иди ко мне! – развожу шире руки, подавая знак, чтобы уже бежала… Бежала быстро, и чтобы с разбегу как в облако.
– Темочка! – всхлипывает сестра, врезаясь в мою грудь часто вздымающуюся.
Бог ты мой! Как я скучал! Сжимаю хрупкую спину и, бл… сам дрожу.
Сестренка! Маленькая моя! Запах сменился. Приятно.
– Все хорошо, малыш! – висок ее целую. Та слезы крокодильи льет, меня крепче сжимает. Черт. – Ну все, Алис, завязывай рыдать. – укачиваю ее на месте, как дите малое.
– Тем, прости, что так вышло… - шмыгает носом, маленькая. – Прости, что до срока не дотерпела.
Пф… не дотерпела она. Яра молнией пронзаю. Стоит, типа ни в чем не бывало… Гад полосатый.
– Простил, Алис, - тяну нежно, - Все, душу нам не рви, своими слезами…
– Вы же подружитесь? – в ее глазах надежда плещется. – Подружитесь? – лицо мое ладонями обхватывает.
Ой дуреха…. Слезы ее соленые пальцами собираю. И ведь не прекратит же Лиса, пока я не соглашусь.
– Куда денемся? – плечами пожимаю. – Разве маму можно сейчас расстраивать… - ухмыляюсь, щелкая ее по носу.
– То есть, только из-за мамы? – щенячье глазки стряпает.
Боже, не могу…
– Ну почему же… - снова ее обнимаю. – Из-за Тима еще, ты ведь знаешь, он терпеть ненавидит, когда мы… Эй! – сокращаюсь от удара кулаком в живот. – Ну шучу же… - посмеиваюсь над ней.
– Тём, ты самый лучший! – Алиса щеку мою целует.
– Так, ну всё… - раздается строгий голос Льва. Мы все как один на него взгляд переводим. – Давайте, усаживайтесь… - жестикулирует руками. И попробуй не повинуйся тут… - Быстрее взлетим, быстрее еду принесут, я не завтракал еще…
Выпускаю сестру из рук, молча передаю ее корейцу, а сам на часы смотрю - Вообще-то уже обед, - напоминаю между прочем.
– Умничаешь, да? – меня пронзает насмешливый и совершенно незнакомый взгляд дяди. Что это с ним?
– Никак нет! – головой мотаю, усаживаясь напротив него.
Он что, еще и
– На, вот… - на мои колени летит черная папка. – Ознакомься… - коротко кивает. – Новые координаты демонов в Питере, - это уже мыслями говорит. – Обратно со мной полетишь, твари со всех щелей поползли как тараканы, усиление у нас, а ты, как мне доложили, очень даже, не плох…
Не плох? Вопросительный взгляд поднимаю. Да я лично, больше, чем весь питерский отдел изловил…
– Горжусь, Тем! – вдруг вылетает вслух у Темного. – Так держать…
Черт, с ним точно все норм? Подозрительный какой-то…
Тимур Темный
– Пап!
– слышу Анютин голос. Улыбаюсь. Останавливаюсь. Руки дочери нежно талию мою обхватывает и, я уже жду, когда ее русая головушка под мой локоть занырнет, – С собой возьми! – просит ласково.
Моя ты ведьмочка! К себе ее прижимаю. Не такая озорная как Тая. Сдержанная. Особенная.
– Хочешь родню встретить или от Мирона убегаешь? – интересуюсь плечо ее сжимая.
Прекрасно знаю, что эта парочка повздорила.
– Скорее первое, чем второе… - честно отвечает. – Но ему определенно нужно остыть…
– Что на это раз? – заботливо спрашиваю.
– Во мнениях не сошлись… - говорит так, словно для нее это сущий пустяк.
Ох, малютка моя… Знала бы ты как я переживаю за тебя…
– Поделишься? – осторожно нажимаю.
– Внушаю ему, что фокус не в том, чтобы жить вечно, а в том, как остаться самим собой… навечно.
– Я так полагаю, ты уже определилась?
Слыла в моем вопросе нет, я знаю, что она ответит. С самого начала знал... Если у Таи бедующее было тайной покрыто, то у Ани оно как на ладони.
– Да, я хочу быть ведьмой…
Вот он… Вот он страх мой мучительный. Сердце за ее тигрицу чудовищно болит. Сам бешусь. Но мне нельзя этого показывать. Ни грамма.
– Он переживает за тебя, Ань.
– Знаю, - сожалеюще тянет. – Но, он смирится, я видела это…
Вот еще один мой страх… Каждое утро у меня начинается с переживания. Заглядываю к дочери в комнату и до жути боюсь увидеть ее расстроенное лицо. Плохой сон – сулит каким-то неприятностям. И она, как никто другой их видит и чувствует.
– Значит, - открываю дверь автомобиля пере дочерью, - Проблемы не будет, если мы отправимся втроем? – открываю ей вид на Мирона, который так же как она, убегает от возникшей проблемы.