Темный мастер
Шрифт:
К приказу прилагалась смехотворно тоненькая книжица с описанием обстоятельств кражи да материалами на охотницу. А вскоре подоспел и вчерашний ученик со стопкой коряво исписанных листков из Архивов — всю ночь бедняга там просидел, что ли? В их изучение юноша погрузился с удовольствием. Через час он уже знал с полсотни забавнейших историй с Лаиным участием, безнадежно проигнорировав завтрак и три настойчивых приглашения на беседу от других мастеров. Через два, отбросив откровенные нелепицы, отобрал из этих историй все наиболее вероятное и полезное, тщательно создавая в своем сознании образ предстоящей соперницы. К полудню Огнезорово восхищение Насмешницей переросло почти во влюбленность, так что он даже начал подумывать отказаться от приказа (в
— Прости, Лая, но чтобы жить, тебе придется и со мной справиться, — мрачно заметил он тоненькой книжице с «делом», отодвинув на этом все размышления об исходе его новой «охоты», собственно, до момента этого исхода.
Когда гонг созывал учеников к обеду, и с постным выражением лица да подносом, полным всяческой снеди, к нему вошла Слава, юноша, погруженный в изучение бумаг, даже не поднял глаз.
— Ты совершенно забыл о еде, — укоризненно заметила она, сгребая в кучу разбросанные на столе листки, чтоб освободить место для подноса.
— Я получил приказ на Насмешницу, — довольно сообщил мастер.
— Кто бы сомневался! — не сдержала девушка ядовитого фырканья. — Опять идешь по следу?
— Все лучше, чем сидеть на месте и глупеть от скуки, — отмахнулся от ее сарказма Огнезор. — К тому же это совершенно особый случай. Вот посмотри!
Он стал показывать ей свои выписки, пичкая фрагментами историй, дурацкими песенками вперемешку с цитатами из прежнего расследования. Слава была непроницаема. Она сохраняла на лице каменное выражение и лишь недоуменно пожимала плечами в каждой вопросительной паузе из его тирады.
— Расскажи толком, ты нашел что-то интересное? — перебила она наконец раздраженно.
— Еще бы! История эта с самого начала вызывала у меня множество вопросов. Например, зачем Лая задержалась в Краме на целых три или четыре дня? Почему кружила на месте, не слишком даже скрываясь? Не верится как-то, что человек, способный выкрасть Книгу у Гильдии, может так вести себя просто из беспечности!
— И почему? — переспросила Слава.
— Думаю, она ждала от кого-то весточку. А поскольку Книга, как мы знаем, была передана заказчику, разумно предположить, что этим «кто-то» был ее посредник. Охотники никогда не действуют напрямую. А если так, то и в пригород она к посреднику выбиралась — оттуда ведь дорога только в море или назад, к городским воротам… Потому и стал мне интересен еще вчера тобою упомянутый Реми. Следующий вопрос: что мы знаем о загадочной этой личности, и куда она подевалась? В этом смешном отчете, — он указал Славе на тонкую черную книжицу, — о почтенном господине Реми неизвестного происхождения и рода деятельности всего две строчки: «Полезный человек при императорском дворе, по ходатайству высоких чиновников преследование вестись не будет. В просьбе о прямом, принудительном взаимодействии отказано».
— Чего удивляться-то? — покосилась на книжицу девушка. — Скользкий господин со связями всегда с имперскими бумагомарателями договориться сможет! Если, конечно, на него связей посильнее не найдется…
Она со значением посмотрела на Огнезора, но тот лишь отрицательно покачал головой:
— Рано мне еще открыто влезать в свару Домов и Гильдии. Сейчас роль мелкого лорда при дворе куда полезнее. — Брови его недовольно сдвинулись, пальцы затеребили книжицу, загибая-разгибая уголок кожаной обложки. — Хотя то, что этот Реми знает, очень пригодилось бы — ведь он к охотнице единственная ниточка! Надо бы, конечно, его поспрашивать. Кто эта Лая, куда могла направиться, что ей в столице понадобилось? Ведь не сунулась бы она сюда только ради шуточки с трупом под нашими окнами! А самое интересное: почему же все-таки мастера, что работали с памятью свидетелей, не смогли ни у кого выудить ее точного портрета? А ведь видели ее — вплотную и многие!
Слава могла только еще раз пожать плечами. История охотницы, и без того запутанная, в изложении Огнезора начинала выглядеть почти сверхъестественно.
— Это все и правда странно, — словно отвечая ее мыслям, спокойно продолжал мастер. — Но, с другой стороны, вполне согласуется с байками о Насмешнице, что ходят среди городской черни. А отсюда, по-моему, следует, что не все в них вранье и что наша охотница действительно обладает некоторыми, скажем так, «талантами». Умением становиться незаметной даже в самых людных местах. Способностью очаровывать и внушать кому угодно дружелюбие. Талантом не оставлять по себе воспоминаний, наконец. Ничего не напоминает?
— Самые распространенные психические воздействия, — недоверчиво хмыкнула Слава. — Прости, Огнезор, но уж это никак не возможно! Такие вещи нельзя освоить самостоятельно, это я говорю тебе как учитель мастерству Разума. Да ты и сам знаешь — вспомни свои первые уроки!
— Невозможно? Как же быть тогда с амулетами, Слава? И сундук и книга были утыканы ими, но ни один не сработал!
— Умелые воришки — не такая уж редкость, — уже не столь уверенно буркнула девушка.
— Только не тогда, когда амулеты лучшие мастера Гильдии заряжали! — отрезал он. — Сама охотница, конечно, обучиться не смогла бы. Но ведь не всех же людей с даром собрала в себя Гильдия! Я слышал, например, что есть некоторые племена на Северном континенте…
— Это же просто выдумки! — фыркнула Слава.
— Такие же выдумки, как сама Лая-Насмешница? — Огнезор небрежно сгреб со стола пачку одинаковых листков, помахал ими у собеседницы перед глазами. — Взгляни-ка сюда! Здесь сто пятьдесят восемь прошений на ее устранение только за последние пять лет! И пусть до сих пор не было ничего настолько серьезного, чтобы Гильдия сочла необходимым вмешаться, но подписи под некоторыми из этих бумажек весьма впечатляют! Чересчур для вымышленного персонажа народных баек, ты не находишь?
Слава растерялась. Коряво исписанные бумажки-прошения насмешливо пялились на нее всеми ста пятьюдесятью восьмью своими подписями. Огнезор же, наоборот, вообще не смотрел в ее сторону — опять кружил легкими шагами по комнате, думая о «своей» феноменальной охотнице и совсем забыв об остывающих на подносе обеденных лакомствах. Славе почему-то за них и за себя стало обидно.
«Чтоб он тебя скорее выследил!» — пожелала она в сердцах неизвестной воровке, злорадно представляя себе перечеркнутый красным лист исполненного приказа. Один цветной чернильный крест — одна жизнь, еще один возмутитель имперского спокойствия. И, может, скорее настанет день, когда высокому мастеру Огнезору не надо будет ни за кем гнаться. Может, обратит он тогда и на нее, Славу, высокомерное свое внимание…
— Эй, Слава, — будто в насмешку прозвучали рядом его слова. — Думаю, все же стоит начать с этого Реми. Я отправляюсь сегодня же!
Глава вторая,
в которой один старик переживает множество потрясений, а Огнезор блуждает улочками ночного города
Долголетие — удовольствие сомнительное. Особенно если в молодости городскому уюту ты предпочитал все радости жизни, полной приключений: ночевки под проливным дождем и в болотной сырости, падения с деревьев и скал, нестерпимый зной, обмораживающий холод, укусы насекомых и тварей покрупнее, не говоря уже о стрелах, кинжалах и ядах. Но вот по какой-то нелепой случайности все эти неприятности не причинили тебе немедленного и вполне заслуженного вреда. Считаешь, тебе повезло? Бессонница, ломота и боль, десяток болезней, половину из которых затрудняются определить лекари, старые раны… Добавь сюда одиночество в сочетании с невыносимой скукой — и получишь полную картину справедливого возмездия за все твои выходки, которое приносит старость.