Темный огонь
Шрифт:
Дарий помнил, как трудно это должно было держать двух хрупких маленьких девочек, которые были Дезари и Синдил, живыми столько столетий назад.
– Необходимо попытаться обеспечить Спутницу жизни для нашего вида, наших братьев и друзей, - продолжал спокойно, убедительно Юлиан.
– Однако, ты должен также полагать, что, если ты связываешь Темпест с тобой, не преобразовывая ее, как всех Спутниц жизни, ни один из вас не будет в состоянии перенести любое физическое или умственное разделение. Ты, карпатец, должен спать глубоко под землей. Она будет нуждаться в воздухе. Когда ты будешь спать истинным
– Темпест уже связана со мной, и я не могу перенести разделение от нее. Этого она все же не понимает. Она думает на человеческом уровне, - признал Дарий со вздохом.
– Это не может долгое время продолжаться, - сказал Юлиан.
– На нас охотятся. В течение столетий на нас охотились.
Мы весьма уязвимы, несмотря на наши многие подарки. Она должна быть защищена как одна из наших.
Дарий покачал головой.
– Я обманывал ее большую часть в эти прошлые дни. Я не обманул бы ее также "этим преобразованием".
– Прежде, чем ты покончишь с понятием, Дарий, удели этому внимание. Другие женщины, о которых я говорил, счастливы в их жизнях. Потребовалось некоторое урегулирование, и я не буду говорить, что они не страдали, но в конце они приняли неизбежность.
– Поскольку у них не было выбора, - указал Дарий мягко.
– Последняя вещь, которую я хочу, состоит в том, чтобы, больше вызывать у Темпест страдая. У нее было достаточно их в ее молодой жизни.
Темпест вздыхала и подавляла рывок, который она использовала, перепроверяя ее результаты. Она не хотела делать любые ошибки и избегать получать часть, в которой она, возможно, нуждалась бы позже. Казалось необычно жарко. Она вытерла пот с лица, и она думала о ночи прежде. Синдил была так мила. В то время как они разговаривали, она поставила овощной бульон перед Темпест. Живот Темпест, казалось, бунтовал против бульона, но она не хотела задевать самолюбие Синдил, таким образом, она попыталась съесть его. Даже в этом случае без помощи Дария она, вероятно, не съела бы его.
Дарий был так тих, когда он присоединился к ней. Он наблюдал ее работу под грузовиком, ясно недовольным, когда она составляла список вещей, в которых она будет нуждаться, они их уже не имели. Это означало, что она должна будет совершить поездку в самый близкий город в течение часов дневного света. Он не спорил, но он сказал ей, что будет спать сном людей, а не Карпатцев, так, чтобы он был бы доступен если она нуждается в нем.
Темпест вымылась тщательно, поскольку она рассмотрела то, что, возможно, имел в виду Дарий. Каково было различие? Это так или иначе вредило бы ему? Она не знала ни одного из его членов семьи, согласованных с его решением, ни одному из них не понравилось оно, все же никто не спорил с ним или даже пошел, насколько зарегистрировать простой протест. Их беспокойство ухватилось за нее. Она могла сказать, что ни один из них не обвинял ее в решении Дария, все же она знала, что они были обеспокоены Дарием и что он делал.
Деньги, которые они вручили ей так небрежно, были довольно существенными. Она свернула их, пихнула его в свой карман, и решительно забралась в небольшой спортивный автомобиль.
Темпест воспользовалась одиночеством двигателя на шоссе, сводящее на нет гору, трудные повороты, скорость и гладкость транспортного средства, но была тяжесть в ее сердце, становясь намного более трудной проигнорировать ее. Она нуждалась в прикосновении ума Дария. Она фактически чувствовала, что горе просочилось в беспокойные мысли. То, что произзодило с Дарием. То, что он получил вред где-нибудь. То, что он был в опасности. Это не имело смысла, что ее мозг сказал ей, но тем не менее ей, оказалась, хочеться бесконтрольно заплакать.
Калистога был симпатичным городом, довольно известным своей грязью и минеральными ваннами. Она нашла магазин автомобильных запчастей без инцидента, купила запасы, в которых она нуждалась и заставила себя выйти . Думая о Дарие вместо того, чтобы смотреть, куда она шла, она почти споткнулась за человека, бездельничающего напротив небольшого красного автомобиля. Человек стабилизировал ее равновесие легко, как раз когда он гладко забрал пакеты из ее рук и убрал их в ее автомобиль. Темпест мигнула на него. Он смотрел на нее, как будто он знал ее. Он не был особенно высок, но он был красивым блондином, похожем на серфингиста.
– Я знаю вас?
– спросила она, неспособная устоять на месте.
– Меня зовут Каллен Такер, госпожа, - растягивал он слова с малейшим южным акцентом. Он протянул фотографию.
Покусывая губу, она понимала, что эта была проблема, которую она ожидала. Темпест поглядела на снимок себя.
– Где в мире вы взяли это?
Это было большое сходство с нею, с бабочками в толщине воздуха садились на ее голову и плечи. Ее руки были протянуты, и она смеялась. Солнце было позади нее, и ее ноги были в ручье.
Каллен исследовал ее выражение.
– Вы знали человека, который сделал эту фотографию?
– Нет. Я, конечно, не позировала ему.
Темпест продвигалась вокруг него, готовясь сесть на сиденье водителя. Она была превосходным водителем, и не раз в ее довольно растраченной юности она даже опережала полицию. Она была уверена в автомобиле, также. Если бы она смогла бы сесть за руль, она исчезла бы.
– Не пугайтесь, - сказал он мягко.
– Я фактически пытаюсь помочь вам. Мы можем пойти куда-нибудь, чтобы говорить?
– Я нахожусь в разгаре большой работы, - перезастраховалась она.
– Пожалуйста, это важно. Несколько минут. Мы пойдем куда-нибудь в общественное место, таким образом, вы не будете бояться меня. Я не хочу казаться драматичным, или как псих, но это - вопрос жизни и смерти, - настоял он.
Темпест закрыла глаза на мгновение, вздыхая в отставке. Конечно, это был вопрос жизни и смерти. Чем еще это было бы, когда она была вовлечена? Она наконец представилась, протягивая свою руку.
– Я - Темпест Трина.