Темный огонь
Шрифт:
Барак вскочил на прекрасную гнедую кобылу с лоснящимися гладкими боками. Пока я седлал Канцлера, он выехал из конюшни и начал нетерпеливо гарцевать перед дверью.
– Готовы? – процедил он сквозь зубы. – Его светлость хочет увидеть вас немедленно.
Выехав на улицу и поудобнее устроившись в седле, я принялся украдкой разглядывать своего спутника. Как я уже успел заметить раньше, жесткий взгляд свидетельствовал о суровом нраве, а крепкое сложение – о том, что он сумеет постоять за себя в любой схватке. На бедре у него висел меч, за пояс был заткнут кинжал. Однако же в колючих глазах несомненно светился ум, а уголки большого чувственного рта были слегка подняты вверх, словно Барак
– Подождите минуту, – бросил я, увидев, что через двор к нам бежит Джозеф. На пухлых его щеках рдели красные пятна, шляпу он судорожно сжимал в руках. Я сообщил ему, что судья Форбайзер изменил свое решение, однако не стал объяснять причины.
– Ваша речь спасла Элизабет, сэр, – ответил он на это. – Вы сумели тронуть его честь.
Джозеф в любых обстоятельствах сохранял достойную удивления наивность. Поглаживая бок Канцлера, Джозеф устремил на меня сияющий благодарностью взор.
– Мы с этим джентльменом должны спешить, Джозеф, – сказал я. – Меня ждет еще одно срочное дело.
– Понимаю, сэр. Вы должны добиться справедливости для другого несчастного, да? Но вы не оставите нас?
Я искоса посмотрел на Барака; тот едва заметно кивнул.
– Да, конечно. Я непременно свяжусь с вами, Джозеф. Знаете, сейчас, когда у нас появилось время для того, чтобы тщательно расследовать все обстоятельства смерти Ральфа, я рассчитываю на вашу помощь.
– Я к вашим услугам, сэр. Готов сделать все, что в моих силах.
– Так вот, мне хотелось бы, чтобы вы попросили вашего брата Эдвина принять меня в своем доме. Скажите ему, что виновность Элизабет вызывает у меня некоторые сомнения и я хочу услышать о случившемся от него самого.
На лицо Джозефа набежала тень.
– Это необходимо, Джозеф, – мягко произнес я. – На самом деле я уверен в том, что Элизабет не убивала Ральфа. Но я должен поговорить со всеми членами семьи. И осмотреть дом и сад.
Джозеф прикусил губу и нерешительно кивнул.
– Я попытаюсь, сэр, – пробормотал он. — Надеюсь, он даст согласие.
– Вот и замечательно, – сказал я, похлопав его по плечу. – А сейчас я должен ехать.
– Я обо всем расскажу Элизабет! – крикнул он нам вслед. – Расскажу ей, что благодаря вашему красноречию она сумела избежать страшной смерти!
Услышав это, Барак бросил на меня взгляд, полный откровенной насмешки.
Мы двинулись по Олд-Бейли. Судебный архив находился неподалеку, прямо напротив Линкольнс-Инна. Он располагался в нескольких зданиях, прежде именовавшихся Домом обращения. Здесь получали религиозные наставления евреи, желающие обратиться в христианство. С тех пор как столетия назад все иудеи были изгнаны из Англии, здесь расположился архив Судебной палаты лорд-канцлера. Впрочем, время от времени здесь находили пристанище иудеи, неизвестно какими путями проникшие в Англию и выразившие намерение принять истинную веру. Здесь же находилась контора Шести клерков, которая управляла судом лорд-канцлера. Должность главы Дома обращения предполагала и исполнение обязанностей главного хранителя архива.
– Мне казалось, лорд Кромвель сложил с себя обязанности главного хранителя архива, – заметил я, обернувшись к Бараку.
– Но в этом здании у него по-прежнему есть кабинет. Здесь он работает, когда не хочет, чтобы его беспокоили.
– Можете вы наконец сказать, зачем я столь срочно понадобился лорду Кромвелю?
– Милорд расскажет вам об этом сам, – покачал головой Барак.
Мы поднялись на холм Лудгейт. День снова выдался жаркий. Встречавшиеся нам женщины с корзинками, полными продуктов, закрывали лица легкой тканью, дабы защитить их от пыли, летевшей из-под колес карет
Я вновь предпринял попытку вытянуть из Барака хоть какие-нибудь сведения.
– Насколько я понимаю, речь идет о каком-то весьма важном деле. Форбайзер не из тех, кого легко запугать.
– Как и все законники, он прежде всего беспокоится о собственной шкуре, – презрительно процедил Барак.
– Неведение начинает меня томить, – пожал я плечами. – Неужели я имел несчастье вызвать гнев лорда Кромвеля?
– Пока нет, – усмехнулся Барак. – Вам, напротив, предоставляется случай заслужить его одобрение. Для этого надо лишь выполнить то, что граф от вас потребует. Я же сказал, милорд хочет дать вам поручение. Но поспешим. Нам нельзя терять времени. Мы въехали на Флит-стрит. Над монастырем Белых братьев висело облако пыли, так как все его здания сносили. Домик привратника покрывали леса, рабочие при помощи резцов сбивали со стен лепные украшения. Один из них подбежал к нам, предупреждающе вскинув грязную руку.
– Прошу вас, господа, остановитесь на минуту, – крикнул он.
– Мы едем по делам лорда Кромвеля, – нахмурившись, процедил Барак. – Прочь с дороги.
Рабочий вытер руку о холщовый фартук.
– Прошу прощения, сэр. Я всего лишь хотел предупредить вас. Церковь вот-вот взорвут, и грохот может испугать лошадей.
– Посмотрите-ка… – начал Барак, однако договорить ему не удалось.
Над монастырской стеной взметнулись языки пламени, а за ними последовал оглушительный взрыв, в сравнении с которым раскат грома казался комариным писком. Потом раздался грохот падающих камней, сопровождаемый ликующими возгласами рабочих. Нас окутало облако пыли. Кобыла Барака, как выяснилось, была не из пугливых – она лишь слегка заржала да отпрянула в сторону. Но бедняга Канцлер тут же взвился на дыбы, едва не выбросив меня из седла. К счастью, Барак успел схватить выпавшие у меня из рук поводья.
– Успокойся, приятель, успокойся, – несколько раз произнес он.
Канцлер внял увещеваниям и перестал бить в воздухе ногами. Однако весь дрожал. Да и я тоже.
– Испугались? – усмехнулся Барак.
– Испугался. Спасибо, что пришли мне на выручку.
– Господи боже, ну и пылища.
Облако пыли, смешанной с мельчайшими частичками пороха, оседало прямо на нас. За несколько мгновений моя мантия и камзол Барака приобрели серый оттенок.
– Давайте быстрей выберемся отсюда.
– Мне очень жаль, господа, – раздался за нашими спинами обеспокоенный голос рабочего.
– Обойдемся без твоих сожалений, олух, – через плечо огрызнулся Барак.
Мы повернули на Канцлер-лейн. Лошади все еще не успокоились, к тому же им досаждали жара и мухи. Пот катил с меня градом, а Барак, казалось, даже не замечал палящего солнца. Несмотря на его отталкивающие манеры, я был ему благодарен. Если бы не он, я бы неминуемо свалился с лошади.
Я бросил тоскливый взгляд на столь хорошо знакомый вход в Линкольнс-Инн и вслед за Бараком въехал в ворота судебного архива, расположенные напротив. Над комплексом зданий возвышалась величественная церковь. Стражник в желто-синей ливрее, которые носили люди Кромвеля, стоял у дверей с пикой. Барак кивнул ему, и тот, поклонившись, сделал знак мальчику, который взял наших лошадей под уздцы и повел в конюшню.