Темный Охотник 2
Шрифт:
— Короче слушай, — начал я. — Только между нами, пожалуйста. Я могу на тебя рассчитывать?
— Без проблем.
— Отлично. Так вот. Начальник базы, мсье Лагранж, он… как бы помягче? Жирная коррумпированная сволочь. Он работает на два фронта. Где-то в Арапахо-Сити живёт подконтрольная ему группа егерей, которые тайком таскают из разломов ресурсы. При этом Лагранж к «своим» разломам никого больше не допускает, и они не сегодня-завтра расползутся.
Нецали нахмурился.
— Людей в свой отряд он вербует из курсантов. Мне вот уже поступило
Так… ну и что дальше? Попросить индейца не соваться в мутные схемы или пригрозить, что в случае чего жопу надеру? Хм-м-м…
— И вот поэтому я хотел бы у тебя спросить, — аккуратно продолжил я. — Что ты сделаешь, если Жан-Жак вызовет тебя на подобную беседу?
Нецали вскинул брови.
— Чернов, если честно, то ты меня этим вопросом обижаешь, — сказал он. — Я ацтек. Я воин-орёл. А хотя хрен с ним, что я воин-орёл, важно, что я ацтек. Это вы здесь приехали-потусили-уехали. Закрыли норматив и считаете, что отмазались. Закрыли международный долг, как вы это называете…
М-м-м, да. Действительно. Виноват. Думал сейчас как восемнадцатилетний Артём Чернов, а не как умудрённый жизнью и насмотревшийся на разные миры Охотник.
— А мы здесь живём, Чернов, — продолжил орёл. — Живём рядом с этим сраным эпицентром год за годом. Разломные твари нам целые города выкашивали, да притом так часто, что каждый инцидент — это не глава в учебнике истории, а так, еженедельные хроники. Абсолютно в каждой семье есть кто-то, кто погиб из-за прорыва.
Индеец чуть помолчал. Я тоже помолчал и подумал. Хм-м-м… так! Это, конечно, глубокий и душещипательный спич, но вот воин-яугар думал совсем по-другому! Так что люди разные, Нецали. Но раз уж мы договорились, что я тебя не поучаю, то… ладно, будем считать, что ты меня пристыдил.
— Как думаешь, что я отвечу Лагранжу?
— Понял, — кивнул я. — Извини, если задел. Без обид?
— Без обид.
— Короче я это к тому, что если вдруг решишь тоже заделаться вольным, то можем поработать вместе.
— Учту, Чернов.
Ну вот и хорошо. Разговор закончился, напряжение улетучилось, и мы пошли на задний двор.
— Ну где вы там лазаете!? — крикнул Жихарев. — Я уже мясо забросил, а мы до сих пор не выпили!
Раз уж я начал вспоминать прошлую жизнь, то вот что имею сказать — братья из Ордена наверняка оценили бы бограч. Мы выпили за мясо, за болгарский перец, а потом, — вот этого не ожидал никто! — за соль. Впереди оставалось ещё с десяток ингредиентов.
Для бассейна тем временем стало прохладно. Кто-то оделся, кто-то замотался в полотенце, все скучковались и жались поближе к костру. Завязался разговор.
Первую тему для обсуждения подкинула Линда. Жихарев уже успел похвастаться своей личной артефакторше щитом-кокосом, и та осталась под большим впечатлением. Говорила, мол, повидала всякое, но вот чтобы монстры сами предметы зачаровывали — видит впервые.
Слово за слово, речь зашла об утренней зачистке разлома.
Говорили
— Пришлось прыгать, — рассказывал Жихарев. — А выход, наверное, на высоте как два вон тех забора.
— Тю-ю-ю, — в разговор влез Егорка Веневетин.
О-хо-хо! В глазах друга я усмотрел тот самый пьяный азарт, прямо как тогда, в вагоне-ресторане! Ну хорошо же! Ну отлично! Сейчас что-то будет!
— Спорим, что я безо всяких усилений перепрыгну через забор? — спросил Егор.
— Да я тоже, — ответил Жихарев. — Наверное. Ну и вот… выход, значит, над нами, обезьяны прут целой волной…
— Правда! Давайте поспорим, что я перепрыгну забор!
— Егор, мы тебе верим, — сказал я. — Правда, верим.
— Ну давайте поспорим!
— Егор! — прикрикнула на своего кавалера Мия, тот замолчал и обиженно нахмурился.
Жихарев дорассказал историю зачистки, я вставил свои пять копеек, а затем мы выпили за репчатый лук. Я при этом внимательно следил за Иси и Миси. Поначалу девочки морщились от водки, — в первый раз их даже передёрнуло, — но постепенно вошли во вкус.
Разговор пошёл о других вещах.
Мы так мило и лампово стояли вокруг костра, что я решил наконец-таки сменить аудио сопровождение. Я мысленно попросил Чипа включить джаз, на что тот ответил, что это, цитирую: «Музыкальный промискуитет».
И где только слов таких набрался? То фразу выговорить не может нормально, а то вдруг «промискуитет». Что-то мне сейчас даже показалось на секундочку, что один хитрожопый пушистый товарищ водит меня за нос и ему просто удобно быть тупым.
Хм-м-м…
Короче говоря, Чип не переключил рочельник и отказал своему «хайзяе». Кстати говоря, уже второй раз. Странно… вроде это не так должно работать?
Сестра тут же сдала его с потрохами, дескать, так и так, это всё те девушки, которые приехали с немцами. Оказывается, пока я не видел, зассыхи подливали Чипу крышечку за крышечкой, и сейчас он уже изрядно окосел.
«Не сердись, пожалуйста, — сказала Диля. — У него тема музыки больная. Он подростком пел в гаражной рок-группе, а потом ушёл учиться на разведчика и разбежался с ребятами. А ребята… к успеху пришли, короче говоря. Концерты дают, деньги зарабатывают, по миру катаются. А Чип, получается, не при делах».
«Зависть — плохое чувство», — сказал я.
Что-то у меня сегодня прям один душевный разговор за другим. Осталось только Илхуитлу надавать советов по воспитанию маленького иллюзиониста Ильи Ильича, и соберу фулл-хаус.
Диля начала что-то возражать мне в ответ, — что-то про упущенные возможности и кризис среднего бельчачьего возраста, — но тут я отвлёкся.
Сначала из темноты раздался девичий крик:
— Егор, не надо! Я тебе верю!
За криком непонятный звук типа «Ы-ы-ы-ыкх!», а за ним хруст, треск ткани и отборный русский мат. Вот ведь алкаш упёртый! Всё-таки перепрыгнул!