Темный Охотник 5
Шрифт:
На месте толпы за забором, я бы прямо сейчас наложил в штаны и поспешил убраться с дороги, пока ветер не подхватил кирпичи.
— Ваше Сиятельство! — я вернулся в тот момент, когда Фирсов ставил на бумагах последнюю подпись. — Мы готовы выдвигаться. Четыреста двадцать восемь, включая больных и раненых.
— Отлично, Чернов, — он едва взглянул в мою сторону. — Количество сходится, выдвигаемся. Надеюсь, капитан успел причалить.
Граф передал бумаги ацтекской стороне, а свой экземпляр скрутил трубочкой и засунул во внутренний карман пиджака. А затем… затем он посмотрел на толпу, которая снова начала шатать оцепление. Как грёбаные зомби.
— Не снимай с инферн ошейники, — напомнил он мне. — Прошу тебя, только не снимай с них ошейники. Три минуты до лайнера, и мы на свободе, но эти три минуты…
Тут граф то ли многозначительно замолчал, а то ли просто потерял дар речи на нервяках.
— Я понял, — ответил я.
Ариэль тем временем уже пришла в себя и вовсю командовала девками. Под её начальством они перегруппировались так, чтобы самые сильные были по краям, а те, кто послабее — в середине колонны. Очень многих приходилось держать под руки, а кого-то и вовсе положили на импровизированные носилки, наскоро сооружённые из палаточной ткани.
Что характерно, никто из девушек не задал ни одного вопроса. Вот что значит бойцы. Понимают ситуацию, слышат беснующуюся толпу, и молча, со всей доступной скоростью, выполняют приказы. Даже про ошейники не заикнулись.
Толпа ацтеков принялась орать с новой силой.
Оглянувшись назад, на это море обезумевших дикарей, моя рогатая принцесса ненадолго зависла а затем сделала такое… такое! Чёрт возьми, так ведь и влюбиться недолго!
Честно говоря, я бы и сам лучше не придумал.
Ариэль несколько раз топнула ногой, синхронно выкидывая вверх сжатый кулак, и запела в голос, только на этот раз другую песню. И её подхватили. Сперва первые ряды, а затем и все четыреста глоток в едином ритме:
— Свято место не бывает в пустоте!
Дипломаты смылись куда-то внутрь здания, как наши, так и ацтекские. На пяточке напротив входа в торговое представительство вместе с нами остались только военные. Прозвучали резкие команды на ацтекском, и сдерживавшее толпу протестующих оцепление начало стягиваться, отодвигая щитами людей и образуя утолщение напротив выхода из концлагеря. Не обращая уже внимания на конспирацию, я даванул барьерами и раздвинул ограждение лагеря, чтобы колонна инферн могла пройти разом, все десять человек.
Ариэль поняла мой манёвр и двинулась вперёд.
— Солдатами не рождаются!
Щитовики и остальные бойцы охранения, как наши, так и ацтекские, наконец выстроили коридор, и недавние рабыни устремились к свободе.
— Солдатами умирают!
Шаг — толчок. Шаг — толчок. Сомкнув щиты, ацтеки прокладывали путь через обезумевшую толпу.
И тут в нас полетели бутылки с зажигательной смесью… Говорите, не снимать ошейники?
Глава 8
Дорогу инфернам!
Толпа, казалось, обезумела. Лица людей исказились в звериных гримасах ненависти, глаза горели безумным огнём. Они орали, ревели, улюлюкали, скандируя какие-то лозунги на ацтекском, которые я не мог разобрать, но явно что-то про демонов и исчадий ада. В голосах сквозила откровенно животная ярость пополам с суеверным ужасом. То здесь, то там по всей площади раздавались надрывные выкрики-речёвки вперемешку с проклятиями.
Где-то звенело стекло — похоже, разбили ещё одну витрину. С треском полыхнула, взметнув к небу столб чёрного дыма, очередная машина. Горожане приветствовали это одобрительным рёвом. Периодически сквозь людское море прорывались фанатики, выкрикивая богохульства и потрясая самодельным оружием — дубинками, арматурой, булыжниками. Их глаза лихорадочно блестели, а с перекошенных лиц не сходили кровожадные ухмылки.
Подстрекатели постарались на славу, изрядно «накачав» людей религиозной истерией. Большинство протестующих составляли обычные работяги портового городка — грузчики, механики, водители. Мирные люди, которые вряд ли могли внятно объяснить, почему они здесь и что творят. Но сейчас ими владела тупая и слепая, неконтролируемая злоба. Жажда смести, растоптать ненавистных «демониц», линчевать на месте их, а заодно и тех, кто их защищает.
Конечно, ни сами «демоницы», ни их рога — хорошо хоть хвостов и крыльев у инферн нет — никакой опасности для простых ацтеков не представляли. Но страх и ксенофобия редко опираются на логику. Подстрекатели потрудились, подогрев дремучие суеверия и направив людское недовольство в нужное русло. И теперь потерявшая рассудок толпа качалась, как огромная человеческая волна, готовая обрушиться на нас и смести.
Нетрудно было догадаться, что у неведомых дирижёров не было намерения нанести нам хоть какой-то урон. И без предупреждения Фирсова я понял, что нас хотят именно что разозлить. Выбесить. Вынудить на ответный удар, после которого насилие выйдет на совершенно новый качественный уровень. Кровь рекой, кишки гирляндами.
Ну правда, где бутылки с бензином и где мы? Все как один маги. Оцепление из ацтекских людей — раз. Лучшие люди Фирсова — два. Иномирные разломщицы в количестве аж четыреста с лишним штук — три. Да, они в ошейниках и слабы физически, но они воины, и если дойдёт до драки, дадут сто очков вперёд местному портовому сброду. Даже без оружия и магии — хватит и старого доброго мордобоя. Да и рога — тоже оружие. Такими рогами в живот с разбега — и кишки придётся по всей улице собирать.
Ну и душелов с целой обоймой разломных тварей, как вишенка на торте. Да, про все мои способности они не знают, но кое-что видели.
Технически, я могу зачистить всю эту площадь за несколько минут. И технически, я могу прямо отсюда дойти пешком до самого Теночтитлана и снести к чёртовой матери дворец ацтекского Императора… ну или не дворец. Понятия не имею, где он там заседает.
Короче говоря, самым сложным сейчас было сохранить трезвую голову.
Просто уверен, что этих чертей специально подставляли под удар. Другого объяснения нет. А потом будут кричать, что «они же простые люди, неодарённые, а злые русские демоны мирных митингующих в фарш превратили!»
Как только мы вышли из ворот лагеря, на нас насели со всех сторон в попытке располовинить шеренгу инферн. Назад нельзя. Разделяться нельзя. Вперёд трудно. Однако пока что ребята из оцепления справлялись.
Но когда первые бутылки с «коктейлем Молотова» и камни полетели в строй измученных пленниц, у меня в глазах потемнело от гнева. Зачем, спрашивается, мы вытаскивали их из этого ада, если сейчас их просто растерзают на улицах? В рядах инферн началась лёгкая паника. Несколько девушек с криками рухнули наземь — то ли ранены, то ли от страха. Толпа взревела, почуяв слабину, и с новой силой ринулась на заграждения…