Темный пакт

Извольский Сергей

Оставшись наедине с окружающим миром, испытал сразу три потрясения.

Первое — на вокзале не было некрасивых людей. Тихая российская провинция встретила меня так, словно на улицы Царицына выпустили калифорнийскую массовку сериала «Спасатели Малибу».

Оглядываясь вокруг, я понял — в этом мире мы стали не только красивее одеваться, но и просто стали красивее. Вернее, нет, не так. Женской красотой и в моей старой России никого не удивишь, а вот здесь просто не было некрасивых людей с внешними дефектами — слишком низкого, высокого роста, с непропорциональными фигурами и неправильными лицами.

Второе — вокруг был повсеместный бизнес-класс.

Я привык к цивилизации. Вернее,

к ее благам. Последние пятнадцать лет у меня был неплохой доход, позволяющий в обмен на упорную работу обеспечивать себе комфортный уровень жизни. Здесь же… я почувствовал себя так, словно купил горящий пакетный тур за копейки на Черное море, а привезли меня в лакшери отель на Карибах.

Оглядываясь по сторонам, я смотрел и удивлялся небольшим деталям, подчеркивающим плюсы от обладания подданства или гражданства Конфедерации. Дьявол кроется в деталях, а вокруг деталей было множество — непривычная ненавязчивость таксистов, повсеместная чистота и организованность навигации и общественных пространств, широкие улицы и удобные пешеходные зоны — следствие чего кажущаяся немноголюдность. Да всеобщая вежливость, в конце концов — высокий уровень жизни просто не допускает в себя образ жизни низших социальных страт. Тем же, кто готов с этим поспорить, всегда были готовы ответить полицейские. Особого рода потрясение я испытал, увидев на лице стража закона приветливую улыбку, когда он терпеливо объяснял что-то испаноговорящему туристу. Непринужденно улыбающийся при исполнении патрульный полицейский — одно это вызвало у меня культурный шок.

Оглядываясь вокруг, гуляя по привокзальной площади и вокзалу в ожидании отправления, я вспоминал слова Астерота. Да, действительно, при внешнем сходстве уровень жизни меня откровенно поразил. Не только высокий уровень — но и воспоминание о ничтожно низком, существующем совсем недалеко отсюда, в «родном» протекторате, а также других похожих местах.

На контрасте воспоминаний Олега о жизни в Волынском протекторате разница была еще более заметна. Здесь, в этой России, уровень жизни был многократно выше. Понятие эконом-класс напрочь отсутствовало — да, кроме обычных в продаже были билеты первого класса, но то стандартное, что я получил за небольшую сумму, тянуло на самолетный бизнес-класс моего мира.

На потрясение от малозаметных, но в то же время столь значительных отличий между мирами наложилось еще одно происшествие в поезде, когда в вагоне-ресторане поезда я увидел нацистскую символику на мундирах. На несколько секунд даже застыл как столб, не веря глазам — но быстро взяв себя в руки, прошел и присел за столик неподалеку, присматриваясь.

Рядом со мной расположилась компания армейских офицеров. И среди них двое в черной форме, с узнаваемыми значками дивизии СС «Мертвая голова» — адамова голова, оплывший череп на скрещенных костях. Причем ни у кого из присутствующих удивления господа в черных кителях не вызывали. Я словно оказался в московском метро конца девяностых, когда по нему свободно разгуливали молодчики со свастикой.

У подавшей мне чай официантки поинтересовался ненавязчиво, не знает ли она к каким родам войск относятся господа офицеры — особливо те, что в черных мундирах. Шок у среднего возраста дамы вызвал вопросом не меньший, чем был мой после лицезрения эсэсовской эмблемы на черной форме. Но официантка лишь на мгновенье показала удивление, после чего рассказала, что в интересующей меня компании офицер в зеленом берете принадлежит к пограничным отрядам, юные гости ресторана в светлом — юнкера Елисаветградского кавалерийского училища, а господа в черных с серебром мундирах — офицеры знаменитого 5-го Александрийского бронекавалерийского полка.

Получив ответ,

дальше расспрашивать не стал. Чай допивал без удовольствия — черные мундиры напротив порушили все удовольствие от процесса. Расплатившись наличными деньгами, которые на территории Конфедерации были вполне в ходу, вернулся на свое место и зашел в Сеть через общий терминал. И удивился вновь. Как оказалось, череп и скрещенные кости на фоне мальтийского креста — давняя и широко известная эмблема русских гусар Александрийского полка, полученная еще в ходе наполеоновских войн.

Из местного аналога википедии узнал, что вообще гусары исстари отличались от других кавалерийских, а ныне бронекавалерийских частей армии отвагой и презрением к опасности. При этом Александрийский полк — официально еще в девятнадцатом веке прозванный «Бессмертными гусарами», участвуя во всех войнах сначала Империи, а после и Конфедерации, выделялся безбашенностью даже на фоне остальных разведывательных и штурмовых частей императорской армии.

Черные, они же бессмертные гусары, своей выражавшей презрение к смерти эмблемой гордились, всячески ее подчеркивая в форме и экипировке, а ныне и раскраске боевых машин. Даже на здании офицерского собрания в Николаеве — куда из города Калише переехал штаб полка после потери Российской Империей Царства Польского, по старой традиции по-прежнему висел металлический череп с подсвеченным красным огнем глазницами.

По запросу на меня вывалились тысячи картинок — от вековой давности изображений статных воинов в черно-серебряных доломанах и отороченными красной поддевкой ментиках, до современных бойцов, отдаленно напоминавших ССО-шников российской армии в полном обвесе. Присутствовали в том числе фотографии с мест недавнего аравийского конфликта — из-за которого, опосредственно, в частности и был убит Олег, а я оказался в его теле.

После ознакомления с исторической справкой стало понятно крайнее удивление официантки вопросу — в моем мире на меня могли бы посмотреть также, если бы спросил о войсковой принадлежности господ в тельняшках и голубых беретах.

Как обычно бывает, серфинг в Сети завел меня совсем далеко от первоначального интереса. Всю дорогу я провел у голо-экрана, изучая информацию о новом мире. Поэтому вечером на перрон вокзала Елисаветграда вышел слегка осоловевшим и с шумящей головой — от потока необходимых к усвоению знаний. Обязательно необходимых — потому что, как выясняется, одинаковые на вид в двух мирах вещи могут нести противоположный смысл и наполнение. От вызывающей неприятие эмблемы у меня дома, до легендарного и уважаемого символа здесь — и так ведь во многом.

Голова буквально кипела — поэтому вечером, даже не почесавшись от показательного презрения и недовольства княгини, я долго не мог заснуть, ворочаясь на кровати. Периодически засыпал, но после ярких снов в полубреду — в которых по моргу миссии Красного Креста за моим бесплотным духом гонялись черные гусары каркающе покрикивая на немецком, а по посольству «Нелидова А.» преследовала меня с большим шприцом, сверкая фиолетовыми глазами, просыпался и вновь размышлял о новом для себя мире и моем в нем месте.

По-настоящему заснул только под утро, и вот тебе на, сюрприз — поморщился я от очередного продолжительного «буэ» из ванной комнаты.

Спасибо тебе добрый человек за прекрасное пробуждение. Кстати, может эту синявку мне специально княгиня подослала, чтобы пробуждение было изысканно-приятным? Да нет — почти сразу отогнал я мысль — не верю, что Анна Николаевна может быть настолько мелочна и неизобретательна. Предположу, что она совсем по-другому продемонстрирует мне свое отношение, более изощренно. В том, что это точно случится, я кстати даже не сомневался.