Темный пакт
Шрифт:
— Да? — посмотрел я на барона.
— Ваше небрежение извиняет только то, что вы росли в протекторате. Перстни одаренных это традиция близкая к культу, поэтому впредь старайтесь не высказываться вслух в подобном тоне. Чревато, знаете ли. Этот артефакт, — продолжал барон, — выдается после подтверждения своего первого ранга, в торжественной между прочим обстановке, — фон Колер поднял левую руку, и вдруг на его безымянном пальце появилось призрачное массивное кольцо, формируясь из серых лоскутов. — Перстень остается с владельцем навсегда, и видоизменяется с каждым полученным рангом.
До конца перстень на пальце профессора не материализовался — барон опустил руку, и кольцо
Пока храните в шкатулке. Редко кто становится обладателем подобных трофеев в столь юном возрасте, не пройдя инициации. После того как получите свой первый ранг, уже будете знать, что с ним делать. Итак, мы остановились на том…
— Максимилиан Иванович.
— Да? — прервался профессор темных искусств, явно демонстрируя недовольство. Кроме вопросов об очевидном, он очень и очень не любил, когда его прерывали.
— Почему перстень мой трофей, а не ваш?
— Мне нравится этот вопрос, — даже улыбнулся фон Колер. — Но ответ вы дадите на него себе сами. Итак, способности делятся на два вида: созидание и разрушение…
Барон, по своему обыкновению, вновь начал пространную лекцию. Долгую, и в этот раз весьма нудную — даже несмотря на важность озвучиваемых тем.
В своих догадках, кстати, я оказался прав лишь частично. Применение темных искусств — доказанное или ставшее достоянием широкой общественности, действительно карались смертной казнью в тех случаях, когда ценой становилась жизнь одаренного. Которая как компонент была необходима для создания большого количества заклинаний высших рангов у чернокнижников. Поэтому действуя даже под эгидой государства — любого из Большой Четверти, каждый чернокнижник, получается, всегда находился у правительства на коротком поводке.
Демонологам для применения способностей жизнь одаренных была не нужна. Им столь серьезное наказание грозило по иным причинам — они использовали заемную силу, будучи самыми настоящими операторами и повелителями сущностей из иных планов мира, а не заклинателями. И цена ошибки в управлении демонами была очень и очень высока — настолько, что каждая ошибка каралась смертной казнью. Впрочем, по оговорке фон Колера я понял, что из ошибившихся демонологов выживал кто-то очень редко.
Кроме того, много времени в своей лекции барон уделил этикету. Вкратце если, то слово заклинание в «приличном» обществе употреблять категорически не рекомендовалось. Повелители стихий использовали определение «конструкт», сходное по смыслу. Потому что элементарная, стихийная магия, базировалась только на созидании.
В то же время, в узком обществе одержимых считалось моветоном называть одаренных повелителями — элементарные маги могли повелевать только в своей песочнице, как со всем чувствующимся классовым пренебрежением пояснил барон. Настоящие повелители — именно одержимые, которые по-настоящему управляют и повелевают, используя чужие ресурсы, силы и даже души.
Кроме всего этого, фон Колер наговорил еще много слов, но более ничего важного я не почерпнул. Когда мы закончили, барон вспышкой самого настоящего адского пламени (как мне показалось) уничтожил оставшиеся от Готфрида вещи — в том числе так привлекшие меня запонки и часы, оставшиеся лужицей расплавленного металла.
После мы покинули камеру и направились было обратно в спортивный зал, но на пути нас ждал посыльный княгини.
— Артур Сергеевич, — склонился в полупоклоне дюжий молодец из охраны, с размахом плеч словно у богатыря из былинных сказок. — Анна Николаевна просила передать, что была бы рада видеть вас
Неожиданное приглашение. Еще и сформулировано неожиданным образом.
Только посыльный закончил говорить, как я подавил желание глянуть на фон Колера. И после этого удивленно прислушался к себе.
Не нравится мне это. Очень не нравится. Не приглашение не нравится, а моя на него реакция. Понятно, если бы на моем месте оставался Олег — и ему, учитывая возраст и неопытность в данном случае просто необходим совет или банально иллюзия поддержки. Но мне-то это зачем? Тем более что понятно — отказываться от приглашения княгини не рекомендуется ни в коем случае.
Нет, конечно можно выразительно глянуть на фон Колера, и барон расскажет богатырю из охраны, что программа тренировок у меня настолько серьезно загружена, что нынешним вечером мне полагается только смузи из сельдерея, здоровый сон, а всякие волнения наоборот, противопоказаны. Но ежу понятно, что это будет отмазка, и хорошего отношения княгини ко мне не прибавит. Мне оно, собственно, не сильно и нужно, но зачем на ровном месте обострять конфликт?
Так почему я, словно испугавшись ответственности решения, едва не глянул на фон Колера в поисках поддержки? Начинаю сживаться с ролью четырнадцатилетнего парня?
«Тебе уже скоро пятнадцать!»
«Ну в пятнадцать-то совсем другое дело, ума палата сразу прибавляется», — пошел я на этот раз в разговоре со внутренним голосом другим путем, и похоже поставил его в тупик.
Понятно, что на меня часто посматривают с удивлением, из-за несоответствия суждений и образа подростка. Опасность в этом сейчас только одна — меня по-настоящему начнут принимать всерьез. Что может сильно усложнить жизнь. Получается, что мне необходимо выдержать тонкую грань. Не прогибаться лишний раз перед чужим авторитетом, при этом не слишком выделяясь, но и не повторять того, что исполнил только что. Как это вообще произошло? — продолжал я злиться на самого себя. Неужели фон Колер в этом случае помог бы мне принять правильное решение? Тем более что оно в единственном числе, без вариантов?
— Передайте сиятельной Анне Николаевне, что почту за честь принять приглашение, — едва склонил я голову. Не перед терминатором с простецким лицом, а демонстрируя почтение к княгине.
— Девятнадцать ноль-ноль, Красный зал главного корпуса. Обратитесь к любому из прислуги, вас всенепременно проводят.
Вот это не оговорка, а тонкий намек, что приходить без Планшета. У Мустафы в личном терминале вся план-схема немалой усадьбы есть, и найти Красный зал с его помощью я могу без особого труда.
Еще более неожиданный поворот даже, чем само приглашение — настолько явно посоветовать мне приходить одному, без спутников. Или я уже загоняюсь на ровном месте?
После того, как посыльный удалился, мы с фон Колером направились в его апартаменты. Барон явно ждал от меня вопросов, или комментариев.
Не дождался.
Времени до ужина оставалось совсем немного, и его я потратил в интерактивном каталоге прет-а-порте принтера. Помощи у барона просить не стал, уже примерно представляя моду нынешнего века, которая от нашего не сильно и отличалась. Может быть чуть больше в сторону официоза и мундиров — потому что столь сильного разрыва между элитой и армией, как у нас, не произошло. И все признаки национального русского костюма остались как и в начале двадцатого века — имея в основе темно-зеленый мундир с воротником стойкой. Опционально черный или белый китель для морских прогулок, синий доломан с ментиком для верховой езды, и конечно же шинель — которую, правда, следует не забывать оставлять в гардеробе.