Темный пакт
Шрифт:
— Да.
Еще раз выглянув из-за угла, я осмотрелся. Внимания на себе не почувствовал, но надеяться на то, что снайпер нас не заметит — глупо.
— Я потяну тебя за собой. Главное тебе — не упасть, не коснуться руками земли. Ноги сами вынесут, просто не мешай стремительном движению, — говоря, я отвел девушку назад, на дистанцию разбега.
Вдох.
— Раз.
Выдох.
— Два.
— Вдох.
— Три.
Мы побежали, все больше ускоряясь. Из-за угла на просматриваемое место вылетели вихрем, а через десяток метров я уже вновь вошел в низкоранговое скольжение,
Не хватило совсем немного — понял я, почувствовал цепкое ледяное касание чужого взгляда.
Выстрел.
— Падай! — за мгновенье до него крикнул я.
Пуля прошла выше. По асфальту мы проскользили словно по льду, залетев под автобус и укрывшись за колесом.
Мои форменные штаны были плотными, ткань сродни джинсе, даже крепче. Помог и магазин от АК в кармане. Так что на штанине появилось только несколько дыр и модная в моем мире потертость — понемногу окрашивающаяся красным. Зоряна упала, выставив руку с пистолетом — и скользила на четырех точках опоры — рукоять, кеды и моя поддерживающая рука. Как я ни старался удержать девушку, несколько метров она все же катилась в полном контакте с асфальтом. Юбка в скольжении задралась и порвалась, все правое бедро сплошная красная ссадина — в маленьких, набухающих капельках крови, как и запястье с содранной кожей. Больно страшно — в глазах Зоряны моментально набухли крупные слезы.
Зато живые. Оба.
Попасть по стремительно бегущему человеку с расстояния трехсот-четырехсот метров — задача, мягко говоря, непростая. Звука выстрела я не слышал — вряд ли винтовка крупнокалиберная, и дальность прямого выстрела не более тех самых четырехсот метров, которые отделяют нас от корпуса школы. Так что падать и оставлять кожу на асфальте, решение спорное. В моем мире спорное — здесь же я видел, что как минимум у брюнета черной пары есть усиливающие импланты. И если кто-то занял позицию со снайперской винтовкой, значит уверен в себе. Поэтому вполне реально, что сейчас на позиции просто машина, для которой вероятность попадания даже по сложной цели из разряда «выстрелил-забыл».
— Вперед, вперед, — потянул я за собой Зоряну. Девушка всхлипнула от боли, но и только — сжав зубы, последовала за мной. Пробежавшись вдоль автобуса, я остановился рядом с передней складывающейся дверью. Удар ногой, еще один. И еще. Расшатав створки, смог организовать проход внутрь салона. По ступенькам заползли, не разгибаясь. И ползком же, к водительскому месту.
Школьный автобус здесь как военная техника — с кнопки заводится. Сиплый хлопок, басовитый кашель разбуженного двигателя, почти сразу сменившийся ровным тарахтеньем.
В этот раз я почувствовал не леденящее, направленное касание чужого взгляда, а просто холодок опасности. Грязно выругавшись, дернул рычаг коробки передач назад и рукой вдавил педаль газа за секунду до того, как борт автобуса начали рвать пули. Не снайпер, очередями кто-то садит.
Педаль я вдавил рывком, до пола, но несмотря на резкое движение трансмиссия автоматической коробки передач сгладила эффект — автобус тронулся с места плавно и не торопясь,
Гремело и скрежетало железо, пули рвали корпус машины как плотную бумагу. Руль я не держал, максимально вжавшись в пол, просто продолжая давить на педаль. Автобус ехал все быстрее и быстрее, двигатель ревел как тракторный мотор. Рывок, пол дернулся — явно пробило одно из колес. Сразу легкий удар — минус стадионный забор.
Автобус не остановился — желтая махина набрала скорость и ехала сейчас по газону поля, просто уходя чуть в сторону — немного завалившись на левый бок из-за пробитых колес. А я впервые за несколько секунд осмысленно представил, куда мы едем.
— Держись за меня! — крикнул я изворачиваясь, схватив руль правой рукой.
По автобусу больше не стреляли — или уехали из сектора обстрела, или патронов жалко. Тормозить было поздно — удар, рывок, и корму автобуса словно на трамплине подбросило. Впрочем, трамплин и был — за который сработали невысокие трибуны стадиона. Въехав на них задом, автобус подскочил и взлетел в воздух. Инерция разгона была настолько велика, что при взвившейся в воздух корме передний бампер ударился в землю, задний еще больше задрался, но после словно с размаха, как праща, задняя часть автобуса приземлилась в землю. Хорошо мы у кабины — будь сзади, нас бы расплющило об пол.
Автобус заскользил по земле, практически не затормозив — здесь небольшой уклон под горку, к парку. Еще сильный, сминающий корпус удар — это влетели задом в глубокую дренажную канаву перед забором. Теперь уже кабина взлетела в воздух, на краткий миг автобус встал вертикально вверх, глядя фарами в небо. Я повис, держась за руль, Зоряна медленно сползала, вцепившись мне в талию. Затрещала ткань пиджака, вскрик — пальцы девушки скользнули, но я успел перехватить ее левой рукой— на газ нажимать больше не требуется. «Вы приехали».
Заскрипев, автобус начал медленно заваливаться на крышу. Я успел выругаться, Зоряна завизжать. Удар, брызги стекла, шипение вырывающегося воздуха.
— Ух ты, — только и сумел произнести я. Живы, и даже почти здоровы — автобус, ненадолго встав вертикально, медленно завалился на крышу.
Зоряна пыталась встать, касаясь ногами пола, я продолжал висеть, схватившись за руль. Мотор, кстати, еще работал, колеса крутились. Потолок стал полом, но несмотря на деформировавшийся салон и рвущие совсем недавно обшивку пули мы уцелели. Почти уцелели — коротко выругался я, увидев глубокую рану на бедре Зоряны — видимо одна из железок прилетела. Причем прилетела почти только что — как раз сейчас из раны потоком хлынула кровь.
Отпустив руку, я приземлился на заскрежетавшее битое стекло. Первым делом осмотрелся по сторонам. Никого не видно — автобус лежит рядом с забором парка, от школы нас закрывает несколько раскидистых дубов.
Торопливо сорвал с себя галстук, развязал и перетянул Зоряне ногу, затягивая жгутом. После, несколькими резкими рывками, оторвал у себя рукава и разорвав по швам, перевязал рану. Бледная как пергамент девушка в это время уже активировала ассистант. На ногу она старалась не смотреть, по бледным щекам текли слезы.