Тёмный посредник 2
Шрифт:
— В прошлое воскресенье в соседнем районе были найдены следы демонического вторжения. Погиб представитель одного из знатных семейств. Конечно, это случилось далеко отсюда, но некоторые подозревают нас в призыве: мы с тем кланом не в самых хороших отношениях. Сегодняшний инцидент тоже не останется незамеченным для общественности. Я бы не хотел об этом просить, но всё же придётся: ты должен переехать в другой район. Иначе навлечёшь беду не только на нас, но и на себя.
— Что поделать, — пожал я плечами, — всё равно здесь меня больше ничего не держит. Мастерской же больше нет. Мне понадобится дня три-четыре, чтобы подыскать
— Хорошо. Однако можешь не волноваться. Мы сдержим своё слово и сохраним твой секрет, — уверил Чен Джинхей.
— И на том спасибо, — ответил я. Вот только сомнения меня глодали: если Ченов припрут к стенке, будут ли они держать слово и дальше, или сдадут при первой возможности, чтобы отвести от себя подозрения?
— Сейчас с тобой поговорит полицейский. Это наш знакомый. Расскажешь ему, как было — всё, что сказал сейчас мне. Скажешь, что не знаешь, кто вызвал яо, если об этом зайдёт речь. Нужно составить протокол — пустая формальность.
Начало темнеть, когда я освободился. Я бродил по мастерской и смотрел на обугленные руины. Первый этаж полностью выгорел. Квартир тут не было — только ресторан и мастерская, но от обоих заведений не остались ничего, кроме чёрных стен. Повсюду валялись куски оплавленного металла, которые когда-то были велосипедами и мотоциклами. Стол превратился в обугленные доски. Ни одного окна не уцелело. Стекло «соплями» застыло на закопчённых стенах.
Позади раздались шаги. Пришла Олеся.
— Какой ужас, — произнесла она. — Тут же всё сгорело. Это были «духовные»?
— Логично предположить, что да.
— Чёрт, я так испугалась… Думала, нам конец.
— Ты должна уехать, — сказал я внезапно.
— Почему? Куда? — Олеся нахмурилась.
— Известно куда. К себе домой. Рядом со мной тебе находиться опасно. Не думал, что меня так быстро найдут. Но, как видишь, они пришли. И кажется, не в последний раз. Так что, лучше нам разойтись. Я и сам отсюда съеду. Мне нельзя здесь оставаться.
— Я не хочу, — возразила Олеся.
— А я тебя и не спрашиваю. Собирай вещи и уезжай, пока ничего больше не случилось.
— Но я не хочу возвращаться. Там меня никто не ждёт. Я не хочу остаться одна. Одиночество меня страшит больше смерти. Ты не понимаешь, каково это.
— Я понимаю, — я обнял Олесю и поцеловал в макушку. — Очень хорошо понимаю. Но ты связалась не с тем. Извини. Тебе надо жить дальше.
Она высвободилась из моих объятий и, не говоря ни слова, утопала наверх.
Пока Олеся собирала вещи, я пытался заговорить с ней — всё бестолку. Я хотел дать ей денег на первое время, но она отказалась; хотел отвезти — сказала, что сама доберётся. Девушка выглядела расстроенной и обиженной.
Был поздний вечер. Я стоял у окна и смотрел, как Олеся уходит во тьму. Убеждал себя, что у неё всё сложится. Она устроится на работу, найдёт нормального парня, будет жить по-человечески, как и остальные. Но чутьё твердило обратное: ей будет очень тяжело в жизни. Пять дней в рабстве сломали её. А может, она сломалась ещё раньше, когда умерли родители и её квартира усилиями брата-наркомана превратился в свинарник.
Я хорошо понимал, что она чувствует, мы были чем-то похожи: два одиноких никому не нужных в этой жизни человека. Казалось бы, мы ещё молоды, всё впереди, но у Олеси перспектив мало в этом мире, да и мне скорее всего светит роль изгнанника
За эти две недели я успел привязаться к Олесе. Вот только мне было сложно понять, что я к ней чувствую. Это походило на то, что Денис испытывал к своему младшему брату: какая-то родственная близость, желание позаботиться и неравнодушие к судьбе человека. Прежде мне было неведомо подобное. Не сказать, что это хорошо. Такому, как я, нельзя быть привязанным к кому-то, у такого, как я, не должно быть ни родни, ни близких. Но факт оставался фактом.
И потом я стоял у окна и ломал голову: чем могу помочь девушке? Ей была нужна семья, нужны близкие люди, кто поддержит морально в сложившихся обстоятельствах. Вот только кто подставит ей плечо? В городе жила её тётя, но как я понял из наших разговоров, та сама находилась в стеснённых условиях. Больше ни о каких родственниках Олеся не упоминала. Да и у меня их — раз-два и обчёлся. Маша, разве что. Но на кой ей Олеся сдалась? Степану я и вообще не доверял — какой-то он мутный. Да он и не согласится. Степан — деловой человек, и у него есть собственные цели, которые я никак не мог раскусить.
А ещё придётся менять жильё. Даже если бы Чен Джинхей не попросил меня съехать, тут оставаться было опасно. Но куда? Где я мог спрятаться от недругов и постоянной слежки?
Мучимый этими вопросами, я лёг спать и тут же отключился.
Сквозь сон донёсся телефонный звонок. Аппарат долго дребезжал, стараясь поднять меня с кровати. Потом замолк и я, вздохнув с облегчением, хотел вернуться в царство морфея, но вскоре телефон зазвонил снова. Я продрал глаза и выругался. На улице едва начало светать. Было три часа утра. Я вышел в прихожую с дурным предчувствием: просто так в три утра никто не станет звонить, да ещё столь настырно, значит, у кого-то что-то случилось.
Поднял трубку.
— Это я, — прозвучал голос Олеси. — Приезжай, пожалуйста, я не знаю, что делать и к кому обратиться.
— Лечь спать, например, — пробормотал я спросонья. — Время знаешь сколько? Что случилось?
— Я не знаю, что делать с трупом. Приедь, пожалуйста.
— Каким ещё трупом? — сон как рукой сняло, я стоял и хлопал глазами: чего она опять натворила?
— Брата. Я его это… того. Случайно.
Глава 17
Я мчал по пустым утренним улицам, тишину которых оглашало неровное тарахтение мотора моего «Розенберга». Первые лучи солнца показались над домами, освещая крыши и верхние этажи, в то время как нижние ещё находились в плену теней.
Машины было мало, но когда я выехал на дорогу, ведущую мимо Лосиного Острова, за мной увязался автомобиль и некоторое время держался на хвосте. Я свернул на городские улицы, миновал два квартала, остановился и стал ждать. Но преследователь поехал своей дорогой, и я продолжил путь, но теперь не напрямую, мимо лесного угодья, а через город, сделав довольно большой крюк.