Тёмный ручей
Шрифт:
– Уже почти утро. Куда мы едем?
– Куда-нибудь в другое место.
– И так теперь будет всегда? – В ее голосе звучит тихая ярость. – Боже мой, мама, ты только и делаешь, что убегаешь. Мы не можем позволить ему так поступать с нами. Только не снова. Я не хочу убегать. Я хочу сражаться.
Хочет. Конечно же хочет. Ланни – отважная девочка, которая в возрасте всего лишь десяти лет была вынуждена узнать отвратительную правду о своем отце. Неудивительно, что она все еще злится.
И она права.
Я поворачиваюсь к ней, и дочь изгибает шею, чтобы смотреть мне в лицо.
– Мы будем сражаться. Но завтра вы отправитесь в безопасное место, чтобы я могла свободно делать то, что должна сделать. И прежде, чем ты начнешь со мной спорить: мне нужно, чтобы ты осталась со своим братом и убедилась, что он под надежной защитой. Это твоя работа, Ланни. Это твое сражение. Хорошо?
– Хорошо? Теперь ты хочешь скинуть нас на кого-то другого? Нет, я так не согласна! Пожалуйста, пусть это хотя бы будет не бабушка!
– Я думала, ты любишь свою бабушку…
– Я и люблю. Как бабушку. Ты хочешь, чтобы мы были в безопасности? Она не сможет защитить нас. Она никого не сможет защитить.
– Я собираюсь сделать так, чтобы ей и не пришлось никого защищать. Пока что ваш отец будет искать меня – это его первый приоритет.
Молюсь, чтобы это было правдой. Это огромный риск, но я могу доверить присмотр за моими детьми лишь узкому кругу людей. Моим первым порывом было отвезти их к моей матери, но, должна признать, моя дочь права. Их бабушка – не боец. Она не такая, как мы. Опасность, которая грозила им прежде, не идет ни в какое сравнение с нынешней.
Я еще не сказала этого Ланни, потому что мне нужно все как следует обдумать, но Хавьер Эспарца и Кеция Клермонт предложили в случае необходимости взять на себя охрану моих детей. Эти двое – надежные люди. Хавьер – морпех в отставке и руководит стрелковым тиром; Кеция – офицер полиции, умная, способная и отважная.
Проблема в том, что они живут в пригороде Нортона, относительно недалеко от Стиллхауз-Лейк. Этот красивый заповедный уголок когда-то казался мне надежным убежищем, но потом он превратился в ловушку, и теперь я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова чувствовать себя в безопасности там. И уж точно мы не можем вернуться в наш дом у озера: там мы будем слишком легкими целями.
Однако дом Хавьера находится далеко от озера. Это уединенная и хорошо охраняемая хижина, и я интуитивно верю, что Мэлвин и Авессалом будут искать нас где угодно, только не там, откуда мы недавно сбежали.
– Ты оставляешь нас с Сэмом? – спрашивает Ланни.
– Нет, потому что Сэм едет со мной, – отвечаю я ей. Я еще не спросила его об этом, но знаю, что он поедет: он хочет отыскать Мэлвина Ройяла так же отчаянно, как и я, и тоже по личным причинам. – Мы с Сэмом собираемся найти твоего отца и остановить его прежде, чем тот причинит вред кому-нибудь еще. Прежде чем хотя бы подумает о том, чтобы обидеть тебя и твоего брата. – Я даю ей время обдумать это, потом продолжаю: – Мне нужна твоя помощь, Ланни. Это лучший выбор, какой у нас есть, если мы больше не хотим снова убегать и прятаться. Мне это нравится не больше, чем тебе. Поверь, пожалуйста.
Она отводит взгляд и с деланым равнодушием пожимает плечами.
– Конечно. Как угодно. Но ты
Прежде бегство было для нас необходимостью. В то время это было правильно. Но я понимаю, как невероятно тяжело двум моим детям жить в постоянной настороженности.
– Мне ужасно жаль, солнышко.
– Знаю, – произносит Ланни наконец и с этими словами неожиданно обнимает меня – всего на одно мгновение, – а потом возвращается обратно в номер.
Я некоторое время продолжаю стоять на холоде, размышляя, потом набираю телефонный номер Сэма Кейда и говорю:
– Я снаружи.
Примерно через минуту он уже выходит на узкую галерею второго этажа: его номер расположен рядом с нашим. Как и я, Сэм полностью одет. Готов к сражению. Он опирается на перила на том же самом месте, где стояла Ланни, и говорит:
– Полагаю, это не было приглашением на свидание.
– Очень смешно, – отзываюсь я, бросая на него взгляд искоса. Мы не любовники. Хотя можно сказать, что в каком-то смысле мы близки друг другу. Думаю, что в конечном итоге мы можем прийти окольными путями и к телесной близости, но никто из нас, похоже, не торопится с этим. Слишком много всего на нас давит. Я – бывшая жена серийного убийцы, надо мной постоянно висит угроза со стороны ненавистников Мэлвина, его союзников и просто бездельной своры интернет-преследователей.
А Сэм… Сэм – брат одной из жертв моего бывшего мужа. Последней жертвы Мэлвина. Я все еще явственно вижу перед собой тело этой несчастной девушки, висящее в проволочной петле. Замученной и убитой из чисто садистского удовольствия.
Между нами все сложно. Изначально, познакомившись с Сэмом, я считала его просто дружески настроенным посторонним человеком, не имеющим никакого отношения к моей прежней жизни. Но когда обнаружила, что он намеренно выслеживал меня, преследовал меня в надежде найти свидетельства моей причастности к преступлениям моего мужа… это едва не разрушило все уже возникшее между нами.
Сэм знает, что я невиновна и никогда не была виновна, но между нами все еще зияют глубокие трещины, и я не знаю, как заполнить их – и нужно ли. Я нравлюсь Сэму. Сэм нравится мне. Я думаю, в другой жизни, где между нами не стояла бы омерзительная тень Мэлвина Ройяла, мы могли бы быть счастливы вместе.
Но сейчас мои стремления ограничены тем, чтобы выжить самой и обеспечить выживание своих детей. Сэм – лишь средство для достижения этой цели.
Слава богу, он это отлично понимает. И, уверена, расценивает меня точно так же.
– Что случилось? – спрашивает Сэм; я достаю из кармана телефон, вывожу на экран эсэмэску и показываю ему. – Черт. Но ведь Грэм мертв, верно? – Я слышу в его голосе точно такое же замешательство, которое чувствовала недавно. Но Сэм приходит в себя быстрее. – Они послали кого-то еще?
– Может быть, даже не одного, – отвечаю я. – Престер говорит, что «Авессалом» – это, скорее всего, группа хакеров, и кто знает, сколько человек работает на них? Теперь нам нужно быть еще осторожнее. Я выброшу этот телефон и куплю новый. Заплатим наличными, будем стараться не попадать в поле зрения камер.