Темный властелин
Шрифт:
Не слыша яростной речи Ваалора, юноша подходил к полуоторванным воротам. Теперь, перекинувшись в боевую ипостась некроманта, Аксин ещё острее чувствовал всю мощь некромагии, таившуюся в этом заброшенном городе. Старые заклинания наполовину распались, бесконтрольно соединяясь друг с другом, и образуя странные, непонятные, смертельно опасные плетения. Чувствам было очень сложно пробиться сквозь ледяную броню, заковавшую разум юноши, обычно в боевой ипостаси некроманта юноша их не испытывал. Но сейчас тоненький ручеёк эмоций нашёл лазейку в доселе непробиваемой броне. Аксин почувствовал лёгкое беспокойство,
"Осторожно, Аксин, здесь ты встретишься с тем, что желает только одного - уничтожения всего сущего.
– Скорее почувствовал, чем услышал юноша.
– Прежние хозяева города заигрались с силами, неподвластными их разуму. Они открыли дорогу чуждой реальности в наш мир. Свет и Тьма, наша борьба, всё это - часть упорядоченного мира. Свет уже не стремится уничтожить Тьму, Тьма не желает захватывать весь мир. Наша борьба со Светом - это давний ритуал, имеющий свою цель. А в этом городе мир-разрушитель смог просочиться, и наложить свой отпечаток на реальность. Иди, и будь осторожен, ибо не только создания Тьмы тебя там поджидают".
Мысленно поблагодарив Тьму за совет, Аксин прошёл через полуразрушенные ворота, и зашагал по широкой, мощёной камнем улице. Тишина окутала старый город. Ни одного звука не нарушало его покоя.
– Странно, на проклятых землях Торзалии всё было иначе.
– Пробормотал юноша. Его негромкий голос прозвучал в абсолютной тишине, словно набат колокола.
– И где же мертвяки, химеры, мятежные духи, и прочие радости некромагии? Там этого добра было предостаточно, здесь то они куда подевались?
Ответ на этот вопрос Аксин нашёл довольно быстро. Через сотню шагов юноше встретился первый зомби, вернее то, что от него осталось. Посередине улицы лениво вращалась небольшая серебристая воронка, внутри которой дёргался попавший в ловушку мертвяк. Зомби дёргался в бесплодных попытках вырваться из воронки, но его постоянно притягивало к центру. Конечности мертвеца под действием магической ловушки превратились в камень, и ниже колен были смолоты в песок этой удивительной магией. Сквозь пелену тьмы было видно, что окаменение мёртвой плоти продолжается, медленно, но верно уничтожая зомби.
– Да, странная магия. И не имеет никакого отношения к некромагии. Явно это не ловушка предыдущих хозяев города.
– Юноша с вялым, притупленным боевой ипостасью интересом рассматривал необычное явление.
В это время окаменение вдруг резко ускорилось, и практически мгновенно скакнуло с середины бедер до пояса. Резкий крик, полный нечеловеческой боли, пронзил тишину мёртвого города. Наполовину окаменевший зомби вернулся к жизни, снова став обычным человеком. Живая плоть сменила давно умершую, сердце бывшего мертвеца забилось. В его глазах появилось осмысленное выражение, лицо скривилось от нестерпимых мук. Ноги, давно превратившиеся в каменные обломки, начали кровоточить. Капельки крови проступали наружу, и, сорванные вихрем странной воронки, начинали кружиться рубиновыми искрами в быстром хороводе.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Нескончаемый крик рвал тишину города в мелкие клочья. Умом Аксин понимал, что лучше не вмешиваться в неизвестную ему магию, но сердце требовало, чтобы он помог несчастному, хотя бы прекратив его мучения. И сердце победило. Одно лёгкое движение рукой - и умирающий человек исчез, рассыпавшись прахом. Даже каменный низ был уничтожен, превращён в пыль. Серебряная воронка на мгновение остановилась, словно не веря в то, что кто-то осмелился забрать её законную добычу, а затем плавно поплыла в сторону юноши.
– Нет, подруга, мы так не договаривались.
– Аксин метнул в надвигающуюся воронку чёрную молнию, способную пробить серьёзную магическую защиту, и разрушить каменную глыбу не маленьких размеров. Безрезультатно. Воронка словно впитала в себя разрушительное заклинание, и спокойно продолжила свой путь.
– Это уже становится интересным.
– Пробормотал юноша, всматриваясь в магическое плетение серебристой воронки сквозь пелену тьмы.
– Поглощаешь магию, говоришь? Да ещё непонятно, для чего ты приспособлена. Ведь не просто так ты затянула в себя того зомби. Ладно, позже с тобой разберусь, если будет время, сейчас пока не до тебя.
Движение посоха - и несколько камней, вырванных магией из мостовой, полетели в сторону воронки. Один влетел в неё на полном ходу, и был тут же втянут жадным вихрем, которому, похоже, было всё равно, кого или что хватать. Тут же сверху упал второй камень, а следом третий. Серебряная воронка попыталась охватить все три камня, стоящих друг на друге, но они были велики, и то верхний, то нижний камень выходил из зоны действия волшебного вихря. Воронка заметалась вверх и вниз, тщетно пытаясь охватить сразу все камни, оказавшиеся в зоне её воздействия.
– Вот так и прыгай, пока я не закончу с делами, и не займусь тобой.
– Довольный юноша пошёл дальше, и тут же наткнулся на другую такую же серебристую воронку, практически закончившую перемалывать уже полностью обратившуюся в камень химеру.
– Да сколько тут вас....
– Аксин хотел обойти очередное препятствие, но вдруг резко замер. Серебристая воронка вдруг пошла всеми цветами радуги. Окаменевшая голова химеры рассыпалась в мелкий песок, вихрем взлетевший к небесам. Воронка, горя и переливаясь, вытянулась в тонкую струну, и вдруг лопнула с резким, надрывным звоном. Вокруг разорванной струны во все стороны покатились волны, искажая пространство и словно надрывая реальность. Развалины домов вокруг застонали и задрожали, небеса на мгновения потемнели.... Несмотря на практически непробиваемую броню из истинной тьмы, Аксин почувствовал жёсткий магический удар.
Мир поплыл, как воск свечи под напором огня, потом словно дёрнулся, и вернулся к прежнему виду. Но, присмотревшись, Аксин увидел мелкие, не больше кончика иглы, червоточины, плавающие вокруг него. Несколько мгновений, и они собрались воедино, и, завертевшись вокруг невидимой глазу оси, образовали уже три воронки. Две из них перекрыли улицу позади юноши и перед ним, а одна воронка повисла в воздухе над головой некроманта, отрезая ему последний путь к отступлению. Воронки замерли, и вдруг над городом раздался чистый, весёлый смех.