Тэмуджин. Книга 2
Шрифт:
Приближаясь по редкому молодому ельнику к опушке, когда уже завиднелся впереди за деревьями знакомый просвет, он не услышал, а скорее почувствовал, что сзади за ним кто-то едет. Резко обернувшись в седле, в тридцати шагах от себя он увидел двоих всадников, следовавших за ним из тайги. Лица их были незнакомы.
– Видно, о чем-то очень сильно задумался сын Есугея-нойона, – улыбнулся передний, пожилой уже мужчина. – Если от самого дома не замечает за собой людей.
Всадники неспешно подъехали к нему. Второй, рослый молодой воин, поравнялся с Бэктэром и,
– Так будет лучше, – примирительно сказал пожилой. – Дети Есугея ребята непростые, за ними нужен глаз да глаз.
– Кто вы… чьи вы люди? – оставшись без оружия и чувствуя свою беспомощность перед незнакомцами, взволнованно спросил Бэктэр. – Что вам нужно от меня?
– Нас к тебе отправил твой дядя Таргудай-нойон, – скрыв на лице улыбку и внушительно посмотрев на него, сказал пожилой. – Он хочет встретиться с тобой для важного разговора.
– Ко мне? – изумленно переспросил Бэктэр. – А почему это вдруг ко мне?.. Есть ведь Тэмуджин, с ним они разговаривали прошлой осенью, а не со мной. А я тут ни при чем…
– С ним они не смогли договориться, – нукер все так же внушительно смотрел на него. – И Таргудай-нойон сейчас думает что, может быть, среди детей Есугея найдется более разумный человек. Понимаешь?
Бэктэр опешенно смотрел на него, с трудом начиная осознавать, что дело для него принимает другой поворот…
– Тебе оказана высокая честь, – подбодрил его тот. – Не годится задерживаться, когда приглашает такой большой нойон.
– Тогда верните мою мадагу, – воодушевляясь, отходя от первого испуга, сказал Бэктэр.
Пожилой нукер, внимательно посмотрев ему в лицо, кивнул молодому. Тот нехотя вынул нож из голенища и, осмотрев искусно вырезанную из кости рукоять, ловко сидевшую в его ладони, завистливо щелкнул языком и подал Бэктэру.
Бэктэр вдохнул полную грудь воздуха, разбирая поводья, по-новому, с достоинством оглядел нукеров и первым тронул коня вперед.
XVII
Алтан внимательно выслушал Даритая и за щедро накрытым столом выпытывал у него все подробности. Тот, чертыхаясь про себя и почти с ненавистью глядя на него, выкладывал.
– А верно ли делаем мы, брат Алтан? – спросил Даритай под конец. – Это же наши с тобой племянники…
– Ты о себе подумай лучше, – беспечно улыбнулся тот, хлопая его по плечу. – Таргудай за это тебя примет к себе, а то где ты зимовать будешь?
– А как же племянники? – наливались слезами глаза Даритая. Громко скрипнув зубами, он в пьяном раскаянии смотрел на дымящийся в очаге огонь. – Ведь мы с тобой сейчас предаем свой род.
– А им и так пропадать одним… волкам или разбойникам не сейчас, так через год на клыки попадут.
Под утро Алтан уложил его, вконец опьяневшего, на своей кровати, а сам, не глядя на раннее время, поехал к Таргудаю.
Радостный и возбужденный подрысил он к главному айлу тайчиутов. Придержав коня, предупредительно покашливая в кулак, он шагом въехал в круг больших белых юрт. У огня во внешнем очаге посиживал молодой воин ночной стражи с коротким копьем в руках. Помаргивая сонными глазами, он встал от огня, всматриваясь в Алтана и, узнав его, нерешительно сказал:
– Нойон поздно лег… годится ли так рано будить его…
– Скажи, что по важному делу, – уверенно сказал Алтан, привязывая коня. – У нас с ним неотложное дело.
Воин бережно прислонил копье к стене у двери и тихо вошел в юрту. Алтан прислушался, оттуда долго не было никаких звуков.
– А-а!.. – наконец донесся тяжелый утробный стон Таргудая. – Какой Алтан?.. С каким делом?.. А-а, подожди, пусть зайдет, да сначала зажги мне светильник…
Изнутри послышалась приглушенная возня, тяжелые вздохи – хозяин опять был с глубокого похмелья. Воин вышел, осторожно неся в правой руке небольшую каменную плошку, наполненную жиром, зажег щепкой от костра и понес было обратно, но Алтан на ходу перехватил его у него и вошел в юрту, внося в нее слабый еще, подслеповато трепещущий свет.
Таргудай в атласном халате, отсвечивающем в сумраке тусклыми огоньками, уже сидел за столом на хойморе.
– А-а, Алтан, – подал он хриплый голос. – Поставь светильник сюда и достань с полки вон тот медный кувшин. Там рядом чашки должны быть… Вот, тащи все сюда и наливай по полной…
Алтан принес к столу тяжелую посудину, налил до краев и скромно присел рядом.
– Ну…
Таргудай несколькими гулкими глотками осушил свою чашу и, осоловело уставившись в одну точку, отдышался. Алтан отпил из своей до половины – архи было крепкое.
– Ф-фу… подожди немного… посидим, – тяжело отдуваясь, отрывисто хрипел Таргудай. – Налей-ка мне еще.
Алтан, опасливо поглядывая на него, налил ему и дополнил свою чашу. Выпили по второй.
– Ф-фу, зажглось, кажется… Ну, в такую рань просто так ты ко мне не придешь, я знаю тебя, – оживляясь и уже осмысленным взглядом уставившись на него, заговорил Таргудай. – Говори, с чем пришел.
Алтан, сдерживая волнение, торжественно произнес:
– Нашлась семья Есугея!
Таргудай отвердел своим одутловатым, коричневым от архи лицом.
– Нашлась, все-таки, наконец, – он тяжело уставился на Алтана. – Ну, говори, где они стоят сейчас?
– В горах, вверх по Онону, где раньше киндигиры [6] жили.
– Вон куда они спрятались, – протянул Таргудай, задумчиво отстраняя от него взгляд. – А я-то, сколько ни думал, ни гадал, а про верховье Онона ведь ни разу не вспомнил. Не иначе, колдунья эта Оэлун, это она заколдовала то место, чтобы мы не смогли догадаться… И далеко они там забрались?
– За четвертым отрогом есть большая поляна, там они поставили две юрты и живут себе, негодники…
6
Киндигиры – эвенкийское племя.