Тень Деформации
Шрифт:
Ни варпа мне это не понравилось, так что дёрнул я Агнессу с Целлером, прошерстить пикт-записи, дабы выявить компанию самоубийственных регицидников.
Через полчаса список, скорее всего избыточный, был. А я, призвавший аколитов, распределял цели.
— И направьте своих людей, лейтенант, — дополнил я, раскидав дюжину чиновников и офицеров невысокого пошиба между нами.
И сам выдвинулся к наиболее высокопоставленному чиновнику Муниторума, по дороге всё кислея: доклады аколитов были разными. В смысле, не все из списка самоубились, часть варп ведает
С одной стороны — хорошо, потенциальные еретики самоустраняется. Вот только две вещи: от мёртвого трупа не эманировало скверной, сей тип не только не был демонологом, но и рядом не стоял, это раз. И те самые демонологи могут оказаться вообще для окружающих не связаны с регицидным клубом.
Вообще, в рамках затеянной поголовной проверки — найду, никуда они, паразиты, не скроются. Но была у меня смутная надежда с делом “разобраться побыстрее”. И, как понятно, накрывалась она у меня на глазах орочьим ксенотехом.
А пока я мыслил мудрые думы, машина доставила нас с Кристиной к относительно небольшому, не более десяти этажей, готишному зданию: потребной нам конторы Депортаменто Муниторум.
Начали мы вылезать, как со стороны здания, этажа с третьего, как определили ухи астартес, раздался стабберный выстрел, звон всяческого бьющегося и громкие звуки. Последние имели исключительно матерный характер, ну а я решил времени не терять и отмыслеэмоционировал Кристине, мол, прыгаем тудыть.
Тудыть мы и прыгнули, став свидетелями сцены, не менее эпичной, нежели “к нам едет ревизор”.
А именно: посреди небольшой конторки, с полутора десятками мелких чинуш, стоял мелкий чинуша, весьма аугментированный. Правая рука этого типа, будучи из металла, сжимала стаббер гражданского образца, явно слегка деформированный. И дымящийся от недавнего выстрела, нужно отметить. Левая рука сжимала тщедушную шейку чиновника с выпученными глазами, цель нашего прибытия, нужно отметить.
Цель же, при всём при этом, мордой была багрова, глазами выпучена, рукой, сжимающей стаббер, явно сломана, но безоговорочно жива.
При этом, мощно аугментированного дядьку средних лет, удерживающего нашу цель, в хвост и в гриву, с использованием матерных выражений, имел чинуша Депортаменто, явно рангом постарше. К нам этот начальствующий чин пребывал тылом, так что в тираду о том, что аугментированный своими замашками немного утомил начальство, мы просветились в полной мере.
— Священная Инквизиция, — негромко бросил я, активируя голограмму инсигнии.
Кристина же, тем временем, вырубила нашу цель и вытянула её телекинезом из руки и клешни аугментированного. Кстати, и так шрамированную рожу дядьки рассекали кровоточащие царапины — очевидно, рикошет или куски разрушившейся пули стаббера.
Начальник же, остановленный посредь праведного церебрального секса, полуобернулся и взирал на инсигнию рожей столь перекошенной, что я бы принял его за мутанта варпа, не лицезрей я перед этом более или менее удобоваримую морду лица.
Как изящный штрих картины, в контору вщемились мои телохранители, штурмовики и несколько сб-шников
А именно, дядька-киборг средних годов. И интерес он представлял не только тем, что весьма оперативно не дал самоубиться моему будущему допрашиваемому. Дело в том, что дядька, как бы это помягче, клал. Клал на своего матерящегося начальника, клал на меня с инсигнией. Не в смысле псих, а ему реально было всё равно. При этом, не “мертвый внутри” а вполне живой дядька, с интересом взирающий на окружающий бардак, а на санитарные мероприятия с использованием коллег — даже отэманировавший весельем.
— Представьтесь и доложите, что тут произошло, — обратился я к аугментированному.
— Аксёний Кац, глава ревизионного отдела артиллерийского вооружения Депортаменто Муниторум, господин Инквизитор, — зачастила морда начальствующая под мою скептично поднимающуюся бровь. — Этот контуженый, — потыкал он перстом в аугментированного, — напал на моего заместителя…
— Я, кажется, вам вопросов не задавал, Кац, — сообщил я потолку, на что замолчал, на удивление, чинуша. — Слушаю, — дополнил я, уже адресно, аугментированному.
— Кай Вермилион, господин Инквизитор, авкоритатор ревизионного отдела артиллерийского вооружения, — выдал дядька. — Около трёх минут назад господин Кац с заместителем посетили наше место службы, — обвёл он руками конторское помещение. — Господин Кац давал наставления, — тоном “нудил, сукин сын” выдал Кай. — Господин Граций, заместитель господина Кая, — обозначил он вырубленного суицидника, — пребывал около окна. Дёрнулся, выхватил стаббер, пытался совершить императоропротивный акт убийства подданного империи в своём лице, — чертовски изящно выразился дядька. — На рефлексе воспрепятствовал, — подытожил он.
— Любопытно, — кивнул я. — Из гвардии?
— Точно так, господин Инквизитор, капитан расформированного 231-го Веганского, — выдал он.
После сего представления моя астартячья персона умудрилась не только не заржать, но и быстренько понять, что название бывшего полка связано не с порочным пищевым пристрастием, а с планетой, и, соответственно, звёздной системой.
— Составьте мне компанию, господин Вермилион, у меня будет к вам беседа, — подумав, озвучил я. — Господин Кац, ваш заместитель задержан по подозрению в саботаже и ереси. В первом он виновен безусловно, так как убийство чиновника Депортаменто Муниторум его ранга — явный саботаж, — фарисействовал я. — К вам претензий нет… — выдержал я паузу. — Пока. Задержанного я забираю, господин Вермилион составит мне компанию и проконсультирует. На его беспорочной и достойной подражания службе это не должно отразиться. Далее, мне нужно помещение, не обязательно большое, но свободное от обитателей.