Тень Деформации
Шрифт:
Ещё одной причиной, с чего я взял, что тысячники взяли ситуацию под контроль, была половина лёгкого крейсера предателей.
Эта половина вывалилась из имматериума, после короткого прыжка, но, судя по месту вываливания, это были неправильные еретики, и несли они неправильную ересь. Очевидно, они не захотели прикрывать тысячников своим кораблём, а захотели то ли свалить, то ли посидеть в сторонке. Но из прыжка “в сторону и подальше” вывалилось полкорыта, а слабоощутимые (но всё же ощутимые) эманации от тысячесынного корыта указывали, что это был “расстрел труса”.
Тем
— Поздравляю, Франциск, — искренне высказал я, поддержанный высказываниями аколитов и ликующими возгласами экипажа.
— Благодарю, Терентий, и вправду неплохо вышло, — устало улыбнулся капитан. — Я вам не нужен? Признаться, хотел бы немного отдохнуть, — признал он.
Что и неудивительно, заключил я, кивая капитану в стиле “дрыхните на здоровье” и покидая мостик с аколитами.
Вообще, если оценивать реалистично, то мы чертовски удачно выступили: три крейсера из пяти выведены из строя. Четыре лёгких разрушены, при этом на Милосердии ни царапинки.
Радоваться, впрочем, как и ликовать, смысла никакого: если бы троица “перехватывающих”, например, не стремилась “сбить щиты”, а нас конкретно убивала, то вполне могли Милосердие и уничтожить. Да и лёгкий крейсер в единственном числе, при удаче, вполне может нанести нашему крейсеру урон, причём немалый. Не уничтожить — тут реально несопоставимы соотношения “броня-оружие”, но покорёжить изрядно.
А подставляться еретики больше точно не будут, так что остаётся Милосердию вокруг предательских корыт летать, да покусывать по возможности. И обездвиженный крейсер — отлично, поскольку, вместо десанта, предатели будут его прикрывать, пытаться реанимировать и починить, а Милосердие тем временем постреливать, с невысокой, но и не нулевой вероятностью попасть, куда надо.
Собственно, в ближайшие сутки еретики потеряли ещё один лёгкий крейсер, направлявшийся в составе группы нетоварищей к Вулкану. После чего остатки еретиков сгрудились вокруг тысячесынного остова и пытались подловить Милосердие вылазками.
Кстати, уничтоженный счетверённым залпом лёгкий крейсер на этот раз сбит был не “в сухую”: Милосердие потеряло две плазменные пушки из бортовых макробатарей левого борта, еретики омерзительно скоординировано нас встретили и еретически точно садили своими погаными стрелялами.
Впрочем, это было терпимым разменом, хотя людей орудийной обслуги, безусловно, жалко.
А на Вулкане, тем временем, согласно связи со столицей, ну и докладам моих воевод, тишь да гладь. Губернатор ввёл военное положение, СПО готовится воевать еретиков со страшной силой, гвардейский полк успешно развернулся. Это выходило по столичному улью, а Эльдинг с Сином наладили вполне вменяемый диалог с шестерёнками Стеропа, бывшими фактически правителями улья, ну и готовились встретить ересь во всеоружии.
И ни варпа еретичище на Вулкане себя не проявлял, что было закономерно, но меня несколько нервировало. Вдобавок, у меня была явная и очевидная цель: предупредить коллег о ситуации на Вулкане. Да, сквозь текущую бурю вероятность пробиться — ноль целых, хрен десятых. Даже если я наплюю на секретность, которая и так фактом предупреждения будет весьма рассекречена, то, чтобы рулить в варп-шторме чем-то типа линкора (а меньшее тащить сюда нет смысла, корабль-то будет один), Кристине понадобится не менее пары месяцев “смотреть как надо навигатить линкор” в “обычном”, не охваченном бурей имматериуме.
Соответственно, смысла в “проводе судна через бурю” просто нет: сроки прибытия выйдут те же, что и после её окончания “нормальным прыжком”, а я с Кристиной буду страдать фигнёй, тогда как на Вулкане может в это время случиться еретичище желает что.
В общем, надо уже садиться с тереньтеткой на курьерский Нефилим и прыгать к Сиянию. За несколько дней обернёмся, а как только спадёт буря — в системе появится несколько кораблей, ну и и остаткам еретиков безоговорочный кирдык.
Правда меня несколько нервировали тысячесынные предатели. Не родством со своей тушкой, а весьма обширными знаниями и умениями не только и не столько в демонологии, сколько именно во всяческом варп-колдунстве.
Собственно, моё пребывание на Милосердии и было связано с прикрытием судна от подлого колдунства. Что весьма не зря, как показала практика: та “псионическая паника”, наложенная на Милосердие, была весьма гадкой и могла принести, не развеянная, немало неприятностей.
В идеале, тысячесынных надо прибить до нашего с Кристиной отбытия, вещал я отоспавшемуся Боррини.
— Добить их правильно с любой точки зрения, — ответил на мои подпрыгивания капитан. — Но как это сделать — не представляю. Если мы пойдём в атаку, нас встретит плотный и слаженный огонь еретиков. Не уцелеем, — категорично вынес вердикт он.
— Хм, Франциск, а нам вообще имеет смысл стрелять в скопление еретиков бортовыми батареями? — задумчиво выдал я, вращая ситуацию в голове во всевозможных ракурсах.
— Вы имеете в виду, Терентий, перевести все мощности на мортиры? — полюбопытствовал Боррини.
— Ну да, от бортового огня, насколько я понимаю, толку никакого, даже при попадании, — озвучил я.
— Не “никакого”, — поморщился капитан. — Но небольшой, что да, то да, — задумчиво протянул он. — Давайте попробуем, хуже не будет, — вынес вердикт он.
Попробовали — и хуже стало только еретикам. Через пару часов обстрела “усиленными” плазменными зарядами, один из них чертовски удачно полетел точно в тысячасынное иммобилизованное корыто. Еретики засуетились, пара лёгких крейсеров стали “толкаться”, в смысле, выводить сине-золотой одр из-под залпа, но ни варпа не успевали. А еретиковозка, должная изображать из себя “героя”, приняв залп, предназначенный повреждённому крейсеру, взяла, и героизм не проявила. В смысле, врубила двигатели и ушла из-под залпа. Что немало порадовало — это то, что по “негерою”, перед попаданием плазменного заряда в обздвиженный крейсер, весьма чувствительно отстрелялись лансы и макропушки предателей, до смерти. Так что героем трусливый еретик стал, но бессмысленно, что не может не радовать.