Тень Гегемона
Шрифт:
– Способ только один, – сказал Боб. – Сдаться заранее.
– Как? – переспросил Сурьявонг.
– Премьер-министр Парибатра должен пойти к китайскому министру иностранных дел и заявить, что Таиланд хочет быть союзником Китая. Мы временно ставим почти все свои вооруженные силы под командование Китая для любого использования их против индийского агрессора и снабжать будем не только свои войска, но и войска Китая в пределах наших возможностей. Китайские бизнесмены получают неограниченный доступ к торговле и промышленности Таиланда.
– Но это же позор! – возмутился Сурьявонг.
– Это и был позор, – ответил Боб, –
– Со мной говорит оракул? – спросил Фет Нои.
– С вами говорят страхи вашего собственного сердца, – ответил Боб. – Иногда надо накормить тигра, чтобы он вас не сожрал.
– Таиланд никогда этого не сделает, – заявил Фет Нои.
– Тогда я предложил бы вам подготовиться к бегству и жизни в изгнании, – сказал Боб, – поскольку, когда победит Китай, правящий класс будет уничтожен.
Все поняли, что Боб говорит о завоевании Тайваня. Все правительственные чиновники с семьями, преподаватели, журналисты, писатели, политики и члены их семей были вывезены в лагеря перевоспитания в западной пустыне и приставлены к ручному труду на весь остаток жизни. Никто из них на Тайвань не вернулся. Никому из их детей не было разрешено учиться после достижения четырнадцатилетнего возраста. Метод усмирения Тайваня оказался настолько эффективен, что никаких шансов, что китайцы от него откажутся при новом завоевании, не было.
– Разве не предателем я буду, готовясь к поражению и обеспечивая собственное бегство? – вслух поинтересовался Фет Нои.
– Разве не патриотом вы будете, если спасете хотя бы одного тайского генерала и его семью из когтей завоевателя? – ответил Боб вопросом.
– Значит, наше поражение неминуемо? – спросил Сурьявонг.
– Ты умеешь читать карту, – сказал Боб. – Однако чудеса тоже случаются.
Боб оставил их предаваться мрачным мыслям и вернулся к себе, чтобы написать Питеру о вероятной реакции тайцев.
17. На мосту
Солдаты отлично знали, кто такая Вирломи. Знали они и то, что за нее назначена награда – за живую или мертвую. Обвинялась она в измене и шпионаже. Но с самого начала, когда она выходила через КПП хайдарабадской базы, простые солдаты ей верили и относились к ней дружелюбно.
– Вы еще услышите, что я шпионка или даже хуже, – сказала она им, – но это неправда. В Хайдарабаде правит вероломный иностранный монстр, и он хочет моей смерти по личным причинам. Помогите мне.
Солдаты, не говоря ни слова, вывели ее, прикрывая от следящих камер, и стали ждать. Когда подъехал пустой грузовик, они его остановили, кто-то заговорил с водителем, а остальные помогли ей забраться в кузов. Грузовик выехал за ворота, и Вирломи вместе с ним.
С тех пор она обращалась за помощью к простым солдатам. Офицеры могли и не поддаться сочувствию или чувству справедливости, могли прислушаться к требованиям дисциплины и амбициям – а у простых солдат таких колебаний не было. Ее перевезли в набитом войсковом поезде и так сытно кормили вынесенной из столовки едой, что Вирломи уже просто не могла больше есть. Ей уступали койку, а сами спали на полу. Никто не пытался ее лапать, и никто ее не выдал.
Она пробиралась на восток, к зоне боев, потому что знала: единственная надежда ее и надежда Петры Арканян – это чтобы Вирломи нашла Боба или Боб нашел ее.
Она знала, где должен быть Боб: создавать трудности Ахиллу где только можно и всеми возможными способами. Поскольку индийская армия выбрала опасную и глупую стратегию массированного натиска, эффективной контрстратегией будут беспокоящие налеты и обрыв линий снабжения. Боб будет там, где обрезать линии снабжения будет труднее всего.