Тень и источник

Гергенрёдер Игорь Алексеевич

Вскоре Тик привёл Слотова в Gorki-Theater на репетицию любовной сцены. Детлеф, быстро подойдя, едва поздоровался с гостями и поспешно вернулся к актёрам, которые молча внимали тому, что он им толковал. Вячеслава

Никитича пробрал зуд от сходства молодого актёра с прототипом. Репетиция началась, и Слотов восторженно забылся, видя школьника с выпяченными губами. Это был никто иной, как он: весьма многим известный, а тогда угодливо-робкий перед мужчиной в набедренной повязке, которой служило полотенце. Осанистый актёр великолепно передавал влюблённость, совлекая с юнца рубашку, нежно проводя руками по его бокам сверху вниз, целуя пупок, берясь за трусики. Он говорил ему о таких вещах, как карьера и блага, которые может обрести любимый.

Вольфганг, зорко следя за сценой, шепнул Слотову о молодом актёре:

– Как выразителен! Ты заметил это скользнувшее в глазах... огонёк бесстыжести?

– Смеханец.

– Точно – смеханец! – прошептал Вольфганг.

После репетиции сказал:

– Образ удаётся, это цель! И я не принимаю то, будто пьеса – унижение России.

По его словам, немцы в полном умилении от героя. Влиятельная в Берлине персона, любящая напомнить о своей принадлежности

к сексуальному меньшинству, обещала посмотреть одну из репетиций.

– Он, Детлеф и другие, – передал Тик, – уверены, что пьеса вызовет к России позитивный интерес.

Вячеслав Никитич хихикнул про себя. Его не очень трогало, будет или нет унижена Россия. Там он не имел бы того, что ему предоставила Германия. Но его сладострастно щекотала причастность к теневому, в котором Россия тайно себя выражает. Любопытно, как шефы выйдут из ситуации с пьесой. Постараются загубить через проводников влияния? Но удастся ли сделать так, чтобы не распространилось, откуда дует ветер? Вряд ли. По-видимому, пьесу, где нет прямых намёков на страну, решат не замечать, меж тем как люди увидят спектакль, из тени явится то, что было в реальности, и прошлое срастётся с настоящим. Движение обнажённых мужских тел, ягодицы, ласкающие руки, поцелуй в живот... и – мужчина в костюме при галстуке, взгляд того, за кем много чего есть: холодный, со смеханцом.

Повесть напечатана в журнале «Литературный европеец», NN 100, 102, 103 и 106 / 2006, Frankfurt/Main, ISSN 1437-045-X.