Тень и Лёд
Шрифт:
Над головой кружили стервятники, ожидая удобного случая, чтобы как следует поживиться. Мухи были слишком нетерпеливы, чтобы ждать, и уже роились над телами.
За стеной трупов стояли на страже живые смертные. Слишком много, чтобы сосчитать.
Морщась и сдерживая рвоту, Вейл перелезла через отвратительную стену. Намереваясь улизнуть, она сделала шаг вправо. Всего лишь на цыпочках. Одновременно смертные развернулись к ней лицом, вытянув руки, как зомби. От жуткой синхронизации у нее по спине побежали мурашки. «Коллективный разум,
«Не думай, просто действуй». Крик вырвался из глубины ее души, и что-то внутри нее изменилось. Вейл, отважная девушка с уличной закалкой и бесстрашием, попадавшая в больницу раз двенадцать после того, как связывалась с не теми людьми, превратилась в проводника чистой женской агрессии и непоколебимой решимости выжить.
— Давай сделаем это. — Она скользнула вперед и посеяла хаос. Не замедляясь, не колеблясь. Любой, кто пытался схватить ее, получал удар ножом или жесткий толчок.
Часть ее оставалась холодной и расчетливой. Другая — протестующе кричала. «Убийца! Монстр!»
Лучший способ помочь Ноксу прямо сейчас — если он еще там — это увести армию подальше.
Когда Вейл достигла ряда тополей, она остановилась и крикнула:
— Я здесь. Давайте, идите и заберите меня. — А потом она побежала.
Они последовали за ней.
Ветки хлестали по ногам, но ей было все равно, и она ускорила шаг. Боль не была решающим фактором в игре «делай или умри». Она металась между деревьями, валунами и смертными.
«Думай!» В какую сторону она должна идти? Какой путь приведет к цивилизации? «Надо избегать других людей». Если кто-то не похожий на зомби увидит ее покрытой кровью… Она вздрогнула.
Рискнув, она повернула налево. Прерывистое дыхание обжигало ноздри. Ее легкие словно покрыла кислота. Несмотря на послеполуденную прохладу, по ее лбу струился пот.
Когда деревья начали редеть, открывая дорогу впереди, она бросила взгляд через плечо… Черт! Когда она оторвалась от смертных? Неужели они отступили, решив добраться до Нокса?
Ничего не поделаешь. Ей тоже придется вернуться.
Когда она повернулась, на ее пути возник мускулистый мужчина… Раш.
Ее рука взлетела к груди в попытке успокоить бешеное сердцебиение, и она заскользила по грязи. Новые факты всплыли в ее сознании. В начале игры он специально нацелился на Селесту, надеясь допросить и выяснить, как она выиграла предыдущее Великие Войны.
Но она использовала феромон против него, и он изменил свои намерения, решив вместо этого поцеловать и раздеть ее. Когда она попыталась нанести смертельный удар, он вырвался из вызванного похотью тумана, поклялся убить ее и убежал.
Он нахмурился, глядя на Вейл.
— Ты смертная, но я чувствую в тебе воина. Или ты была смертной. — Его глаза расширились, в них появилось понимание. — Ты убила Селесту.
Паника схватила ее в тиски. Нож и молоток бесполезны против такого опытного воина, как Раш.
Он сделал шаг вперед.
— Не совершай
— Здесь нечего обсуждать. Ты вступила в войну. Поэтому должна умереть. — Он поднял арбалет, три стрелы уже были наготове. Но вместо того, чтобы выстрелить в нее, он напрягся и резко обернулся.
Раздались выстрелы, когда вооруженные мужчины и женщины в форме окружили их. Пуля за пулей пронзали грудь Раша, кровь пропитала его рубашку, когда он пошатнулся и врезался в дерево.
— Лежать! — крикнул офицер.
— Мэм, бросьте оружие, поднимите руки и встаньте на колени, — крикнул кто-то еще. — Сейчас же.
Вейл повиновалась, Раш — нет. Он вскочил на ноги и бросился прочь, в мгновение ока, оставив ее наедине с полицейскими… без правдоподобного объяснения ее состоянию или тому, сколько мертвых тел ждало всего в миле от них.
Глава 18
Несколько человек задали Вейл два одинаковых вопроса, лишь изменив формулировку. Их суть сводилась к следующему: кто она и что случилось? Не зная, что еще делать, она не произнесла ни слова.
Двое полицейских отвезли ее в ближайшую больницу, где ее раздели, осмотрели, взяли анализы, сфотографировали, вымыли и выдали больничные штаны и топ. Врачи и медсестры задавали ей тысячу вопросов, на которые она отказалась отвечать.
Каждый раз, когда ее оставляли одну, она старалась стать невидимой и неосязаемой, чтобы выскользнуть из комнаты. Но так и не приобрела контроль над своими способностями и полагала, что всему виной ее взвинченное эмоциональное состояние.
В конце концов, полицейские отвезли ее в местное отделение полиции и отвели в комнату для допросов.
Сначала с ней провел беседу доброжелательный психиатр, используя все возможные уловки, чтобы узнать о ней хотя бы самую малость.
— Помоги мне помочь тебе, — взмолился он. — Если ты не объяснишь, что произошло, тебе выдвинут обвинение.
Если бы она упомянула о Великой Войне, то оказалась бы в психиатрической больнице. Или еще хуже.
«Видите ли, сэр, инопланетяне вторглись на нашу планету. Они превратили наш мир в гладиаторскую арену. Победитель получает все, а проигравшие умирают».
Нет, спасибо.
В конце концов, два офицера сменили дока и попробовали сыграть в хорошего и плохого полицейского. И да, она понимала их замешательство, действительно понимала. Никто не знал, что с ней делать, убийца она или жертва, или и то и другое одновременно. Они не знали, принадлежал ли ей нож и молоток, или она украла их у кого-то другого.
Хотя она говорила себе, что сделано, то сделано, и нельзя перемотать время назад или оживить людей, которых она убила, поэтому нужно двигаться вперед, ее эмоциональное оцепенение исчезло. Она обхватила себя руками за талию и зарыдала.