Тень императора
Шрифт:
С этими словами, предназначенными не столько Нганье, сколько горе-чародею, Аль-Чориль вышла из комнаты, дабы отдать необходимые распоряжения. Поймала на себе взгляд Эвриха и почувствовала, как слабеют ноги и горячая волна желания распространяется от низа живота по всему телу.
Наблюдая за тем, как Афарга взбирается по веревке на подпорную стену, окружавшую императорские сады со стороны моря и Гвадиары, Тартунг отметил, что в ловкости ей не откажешь. В смелости и решительности тоже, вот только много ли будет от них проку, ежели им придется драться со стражниками? Нет, что бы там Эврих ни говорил, а юноша чувствовал бы себя уверенней, если бы вместо Афарги вызволять Тразия Пэта с ними отправилась Тарагата. Ежели они на чем-нибудь засыплются и ввяжутся в драку, присутствие Тарагаты их, разумеется, не спасет — стражников во дворце тьма-тьмущая, и
— Твой черед! — подтолкнул Тартунга Яргай. Веревка, закрепленная Эврихом на верхушке стены, успела намокнуть. Сама стена тоже была влажной и скользкой, чего и следовало ожидать после трехдневного дождя. Покрывавшая каменную кладку пленка мха растекалась и размазывалась, когда Тартунг упирался в стену локтями или ногами. Хорошо хоть щели между каменными блоками достаточно велики и стена лишь издали кажется неприступным монолитом. Иначе, впрочем, Эврих бы на неё и не вскарабкался, несмотря на уверения, будто лазить по горам ему не впервой.
Ухватившись за протянутую ему аррантом руку, юноша рывком взлетел на гребень стены и осмотрелся. Серое, дождливое утро сменилось таким же хмурым, пасмурным днем, незаметно переходящим в ночь. Несмотря на то что даже с нижней из семи террас императорских садов были видны порт, море и устье Гвадиары, Тартунгу казалось, что мир вокруг него уменьшается, сжимается, становясь все более тесным и бесприютным. Тяжелые угрюмые тучи медленно плыли над головой, закрывая небесный простор. Туман и дождь, подобно полупрозрачным полотнищам серого, тускло посверкивающего шелка, висели между небом и землей, размывая очертания волноломов и кораблей, здания таможенной службы, рыбачьих хижин, складских бараков и возносящихся над террасами пальм. Липкий, сырой, насыщенный влагой воздух не освежал, а словно бы даже мешал дышать, залеплял рот и нос.
— Брр! Вот ведь мерзкая погодка! — просипел Пахитак, показываясь над кромкой стены.
— Как раз то, что нужно для нашего предприятия! — нарочито бодро возразил Эврих, помогая гушкавару взобраться на широкий парапет. — До дворцовых мостов нам точно ни один стражник не встретится, а ежели повезет, так и до «Птичника» незамеченными доберемся.
В любое другое время Тартунг бы не усомнился в удачливости хитроумного арранта, но события последних дней невольно наводили на мысль, что везению его пришел конец. Сначала этот дурацкий побег Афарги, причины которого она и сама толком объяснить не может, потом неудача со схваченными посланцами Тарагаты колдунами… Юноша поплотнее закутался в ставший тяжелым от воды плащ, пытаясь отогнать дурные предчувствия.
Одни и те же события можно, однако, оценивать по-разному, так почему бы ему не считать, что похищение Искамара сослужило им добрую службу? Ведь если бы не его ворожба, никому бы и в голову не пришло искать Афаргу в бараках для сушки водорослей. А если бы Эпиар Рабий Даор сумел разузнать о месте заключения Тразия Пэта раньше, они не стали бы дожидаться подходящей для его вызволения погоды…
Тартунг клацнул зубами, тщетно пытаясь сдержать бившую его дрожь.
В конце концов он мог согласиться, что погода и впрямь подходит для похищения мага из узилища. Вот только удастся ли оно, коль скоро с подкупом стражников у Эпиара ничего не вышло и сведения, добываемые им столь долго, на поверку стоили не больше ореховой скорлупы? Эврих был на этот счет иного мнения, но, судя по тому, как переглядывались, слушая его, предводительницы гушкаваров, они тоже ожидали чего-то более весомого, чем пространное описание «Птичника» и тамошних порядков. Не шибко густо за Амашев перстень с огроменным изумрудом! Так что в общем можно понять, почему Тарагата не пожелала в это дело влезать и не послала вместо Афарги какую-нибудь разбойницу потолковее, которая в случае нужды и мечом помахать сумеет. Хотя, ежели кванге с отравленными стрелами не помогут, то на мечи надежда и вовсе плоха.
Вслед за Яргаем на парапет выбрались Кужаул и Рутак. Втянули узел с оружием, смотали и спрятали веревку, после чего Эврих двинулся по пихтовой аллее вглубь первого яруса императорских садов. Припомнив нарисованные Аль-Чориль и Тарагатой планы, он успел сориентироваться и теперь уверенно вел свой маленький отряд среди лужаек, клумб и причудливо подстриженных кустов к всходу на следующую террасу.
Тартунгу не доводилось бывать тут прежде, а поскольку наслышан он был о здешних красотах изрядно,
— Ай! — Афарга оступилась и, не поддержи её Тартунг, наверняка соскользнула бы с низенького горбатого мостика в длинный пруд, изображавший реку со скалистыми берегами.
Эврих встревоженно оглянулся и попросил глядеть в оба — не хватало им еще, чтобы кто-нибудь вывихнул или сломал ногу.
— Со мной все в порядке! — поспешно заверила его Афарга, и юноша вновь пожалел, что вместо неё с ними не пошла Тарагата.
С девчонкой явно происходило что-то неладное. Она то плакала, то заливалась каким-то неестественным, судорожным смехом. Отвечала невпопад. Из рук у неё все валилось, и пару раз она ни с того ни с сего отвечала Тартунгу столь грубо, что впору было треснуть её чем-нибудь тяжелым. Эврих, похоже, что-то знал или о чем-то догадывался, но предпочитал помалкивать. Одно время юноша думал, что началось это после того, как Искамар признался, что не в состоянии вернуть Афарге её колдовские способности, но, поразмыслив, понял: нет, замечал он за ней странности и раньше. Причина их была сейчас не так уж важна, тревожило Тартунга другое: почему Эврих, видя все это, не напоил девушку каким-нибудь снадобьем и не уложил в постель, а, напротив, согласился взять с собой в «Птичник»? Раз уж без девицы им не обойтись, почему не попросил у Аль-Чориль какую-нибудь не слишком уж страшненькую на лицо разбойницу? Неужто только из-за боязни обидеть Афаргу отказом?..
Дождевая вода пенящимися потоками бежала по ступеням лестниц, переполняла сточные канавки, капли с плеском отскакивали от покрытия дорожек, стучали по капюшонам плащей. Дождевые потоки вливались в водоемы, низвергались с крыш и карнизов беседок, скворчали и булькали на плитах мощения, стараясь сбить с ног. Следуя примеру гушкаваров, Тартунг, Эврих и Афарга давно уже сняли сандалии и шли босиком. И все же время от времени оскальзывались, особенно при переходе по лестницам с террасы на террасу.
Сначала они ещё осторожничали, ожидая увидеть стражников в какой-нибудь беседке, но усилившийся дождь, постоянно менявший направление, заливал их так основательно, что если кто живой и мог укрыться вне дворца и окружавших его флигелей, то лишь в многочисленных гротах, из которых все равно не разглядишь, что делается в глубине садов. Встречи с сидевшими в караулках у ворот стражниками они избежали, но на седьмом ярусе, там, где императорские сады отделялись от дворца рвом, кто-нибудь мог надзирать за перекинутыми через него мостами. Имелись там две изящные каменные будочки — на первый взгляд беседки как беседки, — сооруженные специально для дозорных, но в такую погоду долго в них не высидишь.
Слабый дождичек незаметно перерос в настоящий ливень. Шипя, как масло на сковородке, водяные струи били по лицу, как от них ни отворачивайся, сокращали и без того скверную видимость и стучали, стучали, как проклятые, по капюшону. Это было на руку заговорщикам, но в то же время донельзя раздражало Тартунга, которому казалось, что по голове его бьют одновременно сотни маленьких молоточков, крохотных и озлобляюще настойчивых. Судя по яростному фырканью гушкаваров, дождь доставал и их, и непонятно было, как может отыскивать нужные дорожки Эврих, бывший здесь больше года назад один-единственный раз и не помышлявший тогда о том, чтобы запомнить кратчайший путь на седьмую террасу. Планы, нарисованные для него предводительницами гушкаваров, тоже не отличались точностью, поскольку форани посещали императорские сады давным-давно и какие-то изменения здесь за десять лет неизбежно должны были произойти. Но, как бы то ни было, аррант все же вывел своих спутников на седьмой ярус, и они двинулись в направлении императорского дворца, едва различимого сквозь плотную завесу дождя.