Тень Инквизитора

Панов Вадим Юрьевич

Бесконечная тьма, наполнявшая кабинет князя Темного Двора, ослабла совсем чуть-чуть, и только там, где прерывистое, вырвавшееся из самого сердца мрака мерцание слабо освещало повелителя Нави, замершего в простом деревянном кресле, Сантьягу, медленно прохаживающегося перед князем, и закрепленную на треноге картину — огромная

волна цунами, сносящая небольшой прибрежный городок.

— Я просил вас не забирать полотна из моего кабинета, — пробурчал комиссар.

— Ты был занят, — глухо ответил повелитель. Из-под низко надвинутого капюшона вырвался недовольный хрип. — Сегодня ты получишь картину обратно.

— Надеюсь. — Сантьяга рассеянно провел рукой по кромке полотна. — Наши анализы подтвердили: Глеб был татом. Сильным татом. Очень сильным. Несмотря на многочисленные человские примеси, его кровь была истинно древней.

— Окончательных побед не бывает, — угрюмо бросил князь.

— Точнее, их необычайно трудно достичь, — поправил повелителя комиссар.

— Трудно, — согласился князь. — Но можно. Что еще показало расследование?

Сантьяга знал, что волновало лидера Нави.

— О личной жизни Глеба достоверно ничего не известно. Он не скрывал своих отношений с Чио, но и не выставлял их напоказ. Были ли у него дети, мы не знаем. Как, к сожалению, ничего не знаем о самой Чио. Чел она или… — Комиссар поморщился — …или тата. Проследить ее отступление мы не сумели.

— Будем исходить из худшего, — предложил князь. — Как бы ни воспитывали Глеба, как бы ни относился он к Чио, я не поверю, что тат пожертвовал собой ради чела. Кровь есть кровь, и умереть Сухоруков согласился бы только ради того, в ком чуял истинное родство. А значит, Чио продолжает линию Тать. А значит… — Сантьяга попытался что-то сказать, но… — А значит, у них наверняка есть дети.

— К сожалению, мы не можем проверить

каждого чела на Земле.

— Я рад, что ты избавил Темный Двор от четвертого божественного лорда, — продолжил лидер Нави. — И готов ждать еще тысячу лет, чтобы устранить Нура, но… Помни о ключе трех рас, Сантьяга! Избавь меня от крови Тать. Ищи Чио и ее детей. Не забывай о них. Ищи! Найди! И убей.

* * *

Москва, улица 1-я Дубровская.

— Вот уж не ожидал, так не ожидал, — ухмыльнулся Сашка, делая большой глоток пива. — Ты же полицейский, блин.

— И что? — невозмутимо отозвался Рубахин. — Свети лучше сюда!

Луч фонарика, который Сашка держал в левой руке, послушно переместился в указанном направлении.

— Ты же должен пропагандировать совсем другие подходы и эти… как их… приемы. А что я вижу?

— Что ты видишь?

— Выражаешь открытое недоверие родной организации.

— Не то чтобы открытое… — Рубахин огляделся, еще раз убедившись, что ночной город не обращает внимания на странные манипуляции двух взрослых мужиков. — И не то чтобы недоверие…

— Тогда что?

— На всякий случай. — Рубахин помолчал. — Не могу же я здесь постоянный пост организовать. А так, хоть что-то.

— И это поможет? — поинтересовался Сашка.

— Я думаю, да. — Рубахин отошел назад и, поставив на землю банку с краской, придирчиво оглядел результаты своего труда. — Ну, как?

— Пикассо, блин, — одобрил Сашка. — У меня бы точно не получилось.

На одной из глухих стен старой школы, в укромном уголке, куда нечасто заходят учителя и где старшеклассники устроили настоящую курилку, появилось большое изображение черного креста, увитого зеленой виноградной лозой.