Тень Луны
Шрифт:
Карлоса Оттона Евгений Николаевич встречал не так часто, в основном на совещаниях, либо при более сложных обстоятельствах, когда нужно было срочно обсудить насущные вопросы. Карлос был моложе его лет на пять и работал на посту гораздо меньше, но в профессионализме ему сложно было отказать. Человек находился на своём месте, это факт, но последние события сильно ударили по доверию Ромина к нему, и настало время расставить все точки над «i».
Генерал-полковник Оттон встретил его приветственно и предложил сесть.
— Что привело вас ко мне, мистер Ромин? — спросил он.
— Ваши сотрудники, мистер Оттон.
— С удовольствием вас выслушаю, — сказал тот, подошёл к бару и предложил. — Виски? Отличное. Из Англии.
— Нет, благодарю. Давайте, ближе к делу.
— Что ж, — разочарованно произнёс Карлос и сел на место. — Что случилось?
— У меня есть фотографии двух ваших сотрудников, — Ромин достал их из папки и выложил на стол. Оттон деловито посмотрел сначала на одну из них, затем отложил и посмотрел на вторую.
— Так в чём проблема?
— Одного из них зовут Руслан Хокай. Он застрелил Элиаса Антонио Кортеса Харроса, более известного под кличкой Джулио.
— Ах, вот в чём дело…
— Да, этот человек не раз связывался со мной и следил за ходом расследования нападения на Исследовательский Центр.
— Ого, довольно резкое заявление! — Карлос откинулся на спинку кресла и почесал подбородок. — То есть вы считаете, что я его направил к вам, чтобы убрать этого… Джулио?
— Мне интересно знать, насколько далеко зашёл Секретный Отдел, и насколько далеко ещё готов пойти, — твёрдо сказал Ромин.
— Мой дорогой друг, — Оттон развёл руками, — ты же знаешь, сотрудники СО имеют право быть в курсе всех расследований, и если Руслан посчитал нужным знать, то это его право.
— Хочешь сказать, что он действовал по собственной инициативе?..
— Именно это, — кивнул Оттон, — но ты, разумеется, мне не веришь. Даже не знаю, как тебе доказать обратное.
— Конечно, не верю, — отмахнулся Евгений Николаевич, — как я могу доверять вам? Я в курсе, что вы хотите управлять ходом расследования. Конечно, вы могли бы взять дело себе, но вы не уверены в успехе. Хотите собрать сливки?.. Назначение молодых сотрудников тоже входило в ваши планы. Неужели ты надеялся, что я это не узнаю? Вполне естественное желание. Всё довольно очевидно, я уже давно это знаю. Кстати, — Ромин выложил шарик диаметром в миллиметр, — знаешь, что это?
— Да, — коротко ответил Оттон. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.
— Следите. У меня уже вот-вот сложится впечатление, что СО вовсе не хочет, чтобы кто-либо вообще добрался до истины. Я могу потребовать внутреннего расследования, но останавливает одно соображение.
— С удовольствием послушаю…
— Вы знаете что-то, что именно заставило вас не брать расследование в свои руки. Вы знали, что это слишком опасно и что это может стоить вам должности. Гораздо проще поставить кого-нибудь не столь важного и после забрать дело в свои руки. Вот вам и причина.
— Идёшь ва-банк, — изрёк Оттон.
— Иного не остаётся, — подтвердил Ромин..
— Что ж… страх обычное дело, генерал, — руководитель СО даже слегка улыбнулся.
— Значит, вы не намерены останавливаться.
— Если у вас не найдётся предложение, которое бы всех устроило.
— Оставьте провокации, и о ваших делах никто не узнает.
— У вас есть доказательства? — Оттон забрал устройство слежения, явно намереваясь оставить вещественную улику себе, на что Ромин сказал:
— Есть материальные доказательства влияния вашего отдела на ход расследования. Один из ваших сотрудников, — он указал на фотографию Руслана, — устранил одного обвиняемого…
— …А второй стрелял в вашего сотрудника, которого не должно было быть там. Откуда он имеет такую информацию? — задал риторический вопрос Карлос, спустя секунду он пролжил. — Я не отвечаю за каждого своего сотрудника: у них обширные права. Мы умные люди, генерал, и понимаем друг друга. Факты, знаешь ли, понятие относительное, как и всё вокруг. Руслан был заменён копией, которая и уничтожила Джулио. Неужели он умер от приступа совести?
Евгений Николаевич вынужден был признать, что в этом деле у генерала Оттона больше средств влияния, но у Ромина уже просто напросто не оставалось выбора. Он должен был нанести этот удар первым.
— А что касается этого, — Карлос указал на шарик, — где гарантия, что Руслан, подставное лицо, не использовал влияние и средства, чтобы самовольно поставить это устройство? Здесь нет клейма.
— Я бы удивился, если бы оно было бы обнаружено.
— А мы просто советовали вам дать возможность молодым, подающим надежду, сотрудникам показать себя в деле, — непринуждённо сказал Оттон. — Так в чём вопрос? Где здесь злой умысел. Слабая доказательная база. Всё вполне объяснимо.
— Вы всё просчитали? Вы уверены?
— Вы ведь ведёте запись разговора? — спросил Оттон. Да, Ромин вёл запись. Оппонент был уверен в неуязвимости своей позиции. И следует отметить, что не без оснований.
— Но ты уже многое сказал.
— А что я сказал? Лишь опровержения. Косвенные подтверждения? Ты трактуешь их так, я иначе. Это не доказательства. Я сейчас тебе дал иную трактовку.
— Я инициирую внутренне расследование. Мы будем бороться, генерал Оттон.
Тот лишь покачал головой, нельзя было понять, что именно этим он хотел сказать. Ромин не стал прощаться. Он встал и направился к двери, чувствуя всю тяжесть сложившегося положения: возможности были ограничены, доказательства слабы, а попытка давления не увенчалась успехом. Единственный шанс выиграть эту гонку — это держать удар и не подпускать СО к расследованию, суметь скрыть успех, если он появится, и закрыть дело до вмешательства Оттона, но даже здесь не было гарантии победы.
Борьба в ОМБ за сферы влияния входила в новую фазу, перестав быть скрытой.
Завод, о котором шла речь, находился в пригороде Новосибирска, поэтому перелёт оказался довольно продолжительным. Вылетев вечером навстречу востоку, Павел оказался в городе по местному времени ранним утром и решил не заезжать в гостиницу, а сразу направиться на завод, руководство которого уже было предупреждено о появлении внеочередного гостя.
Директор, Сергей Иванович Полынин, седой человек лет шестидесяти, живо поприветствовал его. Чувствовалось, что этот человек побаивается, хоть государственные проверки на подобных объектах должны быть делом привычным, но «Безопасность» заглядывала сюда редко. Работая в ОМБ десять лет, он привык к подсознательному страху чиновников к спецслужбам. Власть всегда создавала страх потерять её, но Корышев прибыл сюда не для проверки, но директор ничего не мог знать об этом. Впрочем, страх рождает подчинение, и Павел умел использовать это в своих целях: