Тень минувшего полнолуния
Шрифт:
– А почему нет?
– Он мало что скажет. Своего убийцу точно не назовет, не сможет. Да и не видел он его, кстати-то говоря. Что ты хочешь услышать? – и я подняла голову, заглядывая ему в глаза.
– Я знал его с детства. Он учил меня читать. Я хочу знать…
– Понятно. Не предал ли он тебя. Может быть он просто жертва. Хорошо. Я сделаю. Прогони всех. Расставь охрану по периметру, тут не должно быть никого. Брендан, ты тоже, – распорядилась я.
– Но я…
– Брендан. Ты единственный кто точно его не убивал. Ты в этот момент был рядом со мной, поэтому
– А если бы не был? – надулся парень.
Вот же дитя малое и неразумное, но я продолжила.
– Я тебе доверяю сразу по многим причинам. Так что ты отойдешь на безопасное расстояние и будешь меня охранять. Я буду уязвима, поэтому это важно, – пояснила я ему.
Вот теперь парень был доволен. Он встал и отправился вместе со всеми.
А я опустилась рядом с телом на колени и принялась магией рисовать нужную мне пентаграмму.
– Когда все получится, то возможно времени у нас будет немного. К тому же я не некромант, а перед нами не мертвая ведьма. Так что спрашивайте быстро и четко.
– В прошлый раз ты разговаривала сама.
–В тот раз была ведьма. И было ее посмертие, специально оставленное для ведьмы. А теперь перед нами труп убитого только что оборотня. Я вообще не уверена, что получится. Но в любом случае говорить будете вы. Со мной он беседовать не станет, а вот вам возможно и ответит.
– И от чего это будет зависеть?
– От количества его незавершенных дел. Но все дело в том, что то, что нам кажется важным здесь – там теряет всякий смысл, – продолжила я объяснять, пока чертила.
– Это как? – Роланд продолжал стоять рядом, только переступал ногами, когда я чертила линии.
– Ну, вот например, был вам кто-то денег должен? И вам был важен этот долг. А там вам глубоко безразличны эти деньги. Или бытовые вещи. Не забрал он белье у прачки и мучился этим весь праздник. А вот теперь это белье ему и не нужно. Многое, что не успели сказать или сделать там теряет всякий смысл. Но есть вещи важные.
– И что же может быть важным для него? Учитывая, что убийцу он не сможет назвать?
– Важным может оказаться степень его вины, если он все же виноват, а не жертва. А еще желание что-то изменить. Не знаю. Но предлагаю это узнать.
Я закончила и поднялась с колен во весь свой небольшой рост. Пентаграмма закончена, и удерживать сущность оборотня больше нужды не было.
– Иди сюда, вставай в круг, он нарисован для двоих и клади мне руки на талию. Выше.
– Я уже это слышал раньше. Там, на кладбище, – он положил руки мне на талию и крепко прижал к себе.
– Отлично. В этот раз ты даже долго ее и не искал. Это большая победа – сарацины в испуге бежали, услышав о ней, – съязвила я.
– Злюка, – беззлобно ответил он.
– Уж какая есть. Я начинаю. Сосредоточься, пожалуйста.
– Это очень сложно сделать, когда я прижимаю тебя к себе. Но я постараюсь.
– Позови его. Мысленно зови его дух. Когда ответит, я его постараюсь зацепить. И помни, у тебя очень мало времени, – с этими словами я выпустила магию, замыкая и окончательно напитывая ей пентаграмму.
Сначала не получалось и я было подумала, что уже и не получится, когда прямо перед нами заклубилась знакомая призрачная фигура оборотня-библиотекаря.
Когда призрак поднял голову, Роланд резко и коротко бросил.
– Почему ты предал меня?
Вот так сразу? Ни тебе наводящих вопросов, ни тебе утешительных фраз. Я бы вот обиделась и ничего не сказала. Но оборотень как раз наоборот оценил такой подход, и мы услышали слабый шепот.
– А как мне было отказаться от такого соблазна и избежать грехопадения? Это же почти невозможно.
– Ты столько лет преданно служил мне!
– И все это время огромная сила и власть была прямо перед моими глазами. Как, по-твоему, я мог устоять?
– Кто еще?
– Многие, очень многие пытались ее найти. Я не первый, не последний и даже в этом промежутке времени не единственный.
– Кто еще? – голос Роланда походил на рычание, только вот я же предупреждала, что призрак не ответит на такой вопрос.
Так и вышло.
– Все рядом с тобой, перед твоими глазами. Мне жаль, но с появлением этой ведьмы все стало в несколько раз сложнее. Но в то же время выросли твои шансы выжить. Только не упусти их.
– Я не упущу.
– Постарайся простить меня, и найди книгу у меня в столе, она должна помочь.
– Помочь простить предательство? Нет, это вряд ли, – Роланд снова рычал.
– Нет, она поможет тебе выжить.
Роланд в ответ снова зарычал. Как у него плохо с прощением. И потом, он же кот? Откуда тогда это рык?
– Плод был слишком сладок. Отпусти меня, ведьма. Мне пора.
Я убрала магию из пентаграммы, и призрак стал стремительно таять. Я расслабилась. Как не странно сил я потратила не очень много, но только вот Роланд то об этом не знает. А почему, кстати, так мало ушло на этот, в общем-то, затратный ритуал? Потом не забыть бы подумать на эту тему. Потом. Как только перестану наслаждаться крепкими руками надежно прижимающими меня к себе.
Я откинула головку на плечо Роланда и закрыла глаза.
– Устала? – прошептали мне на ушко.
– Немного.
– Давай я тебя отнесу домой? Могу и сапоги снять, и шерстяным одеялом укрыть совсем как тогда, в кладбищенском домике. Ты была такая беззащитная и трогательная, когда спала там, на узкой кровати смотрителя кладбища, – продолжал он шептать.
– Скажешь тоже. Ведьма и вдруг беззащитная, и трогательная в центре кладбища?
Я улыбнулась, не открывая глаз, и чуть повернула голову, давая ему доступ к моим губам. Чем Роланд тут же воспользовался. Я разорвала поцелуй, повернулась в его руках и, закинув руки ему на плечи, сама потянулась к его губам. Поцелуй был нежным. Ролан не торопился, будто у нас впереди вечность. Как будто мы одни, а не в окружении оборотней из его замка. Как будто мы в спальне с уютным камином, а не в центре площади с трупом его библиотекаря под боком. И это подкупало. Эта щемящая душу нежность трогала меня сейчас сильнее его огненной страсти. Оторвавшись от моих губ но, продолжая крепко прижимать меня к себе, он тихо прошептал