Тень победы
Шрифт:
Не позавидуем командиру этого полка. Если бы он, бедняга, все ночи напролет сидел с телефонной трубкой возле уха и если бы в момент нарушения воздушной границы сигнал боевой тревоги был немедленно передан на аэродром, то у командира полка было бы в запасе чуть больше минуты времени в случае, если летят тихоходные немецкие Ю-87. А если удар наносили скоростные Ю-88, то времени у командира оставалось меньше минуты. Если же ударит с той стороны немецкая артиллерия, то времени вообще никакого не остается: в один момент снаряды перепашут взлетную полосу, разнесут в клочья боевые самолеты, и будут долго рваться бомбы на складах и долго будет смрадом застилать небо горящий бензин. Именно
Бывало и хуже: на советский аэродром в Оранах (Литва) 22 июня 1941 года ворвались немецкие танки. Тоже картина не для слабонервных: на аэродроме — летчики, их вооружение — пистолет «ТТ». Против танка это не лучшее оружие. У охраны — винтовки. У мотористов — гаечные ключи. Хорошо нашим железнодорожникам: у границ по приказу Жукова были сосредоточены десять железнодорожных бригад численностью в 70 тысяч человек для перешивки германской колеи на широкий советский стандарт. Так вот бойцы железнодорожных бригад пробовали от немецких автоматчиков отбиваться кувалдами, лопатами, кирками, разводными ключами. А в авиации кувалда не у каждого. Как без кувалды от танков отбиваться?
Совсем не один аэродром в Оранах в первый день войны попал под танковые гусеницы, много их было…
Говорят, Сталин во всем виноват. Однако в данном случае мнение о сталинской вине не подтверждается. Накануне войны Сталин решил заслушать своих стратегов. Стенограмма совещания высшего командного состава РККА свидетельствует: Сталин в работу совещания не вмешивался, своего мнения не навязывал и не высказывал. Каждый маршал и генерал говорил то, что считал нужным сказать, то, что думал.
Сталин намеревался заслушать мнение своих стратегов. Но у стратега Жукова не оказалось времени на подготовку к совещанию. Жуков не мог высказать того, что думал, не потому, что ему мешали говорить, а потому, что он ничего не думал.
Но я утверждаю: Жукова за разгром 1941 года ругать нельзя. Какой с Жукова спрос? За Жукова думал другой дядя. Вот он во всем и виноват.
Глава 6
СОВЕЩАНИЕ В ДЕКАБРЕ.
Огромное значение для успеха имеет применение новых средств борьбы и приемов нападения. Прежде чем противник найдет способ противодействия, наступающий может воспользоваться всеми выгодами, которые дает в этих случаях элемент внезапности.
Доклад на совещании высшего командного состава РККА 26 декабря 1940 года.
1.
23 декабря 1940 года в Москве открылось совещание высшего командного состава РККА. Оно продолжалось 9 дней без выходных и завершилось вечером 31 декабря.
На совещании присутствовали руководители Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных и Главных управлений, командующие и начальники штабов военных округов и армий, генерал-инспекторы родов войск, начальники всех военных академий, командиры некоторых корпусов и дивизий. Всего 276 маршалов, генералов и адмиралов.
Как и предусматривалось, на совещании присутствовал Сталин и весь состав Политбюро.
Совещание было собрано в обстановке строгой секретности. Генералы прибывали в Москву в закрытых вагонах или на военных самолетах. Их встречали в укромных местах и в закрытых машинах доставляли во внутренний двор гостиницы «Москва». Генералам, которые прибыли в Москву из других мест, выход на улицы столицы был запрещен. Газеты Дальневосточного фронта и военных округов продолжали печатать портреты своих командующих и репортажи об их повседневной деятельности, создавая впечатление, что они находятся не в Москве, а на своих боевых постах. Перед началом заседаний во внутреннем дворе гостиницы генералов сажали в закрытые автобусы и доставляли в Генеральный штаб. Таким же порядком после завершения заседаний возвращали в гостиницу. Понятно, сама гостиница была «очищена от постороннего элемента» и находилась под особой охраной и наблюдением.
Пока существовал Советский Союз, материалы совещания были закрыты грифом «Совершенно Секретно». Если бы Советский Союз не сгнил и не рухнул, то сейчас об этом совещании мы бы знали только то, что рассказал Жуков.
Почему-то ни наших официальных историков, ни наших многочисленных прикормленных друзей за рубежами эта секретность не удивляет. А ведь ситуация невероятная! За шесть месяцев до германского вторжения состоялось совещание, на котором 9 дней сидел Сталин, весь состав Политбюро и все высшее руководство Красной Армии. Они о чем-то говорили, что-то обсуждали, о чем-то спорили. Они готовились к святой оборонительной войне, к отражению вражеского нашествия. И вот война началась, отгремела и завершилась. Прошло десять лет после ее начала, двадцать, тридцать и пятьдесят лет, но нельзя рассказывать о том, как руководство Советского Союза и Красной Армии готовилось к отражению агрессии!
Да почему же!?
И еще: никому из участников совещании рассказывать о нем нельзя, ибо тайна военная, а Жукову — можно.
Но тайна, это нечто вроде воздуха в резиновом шарике. Стоит шарик чуть иголочкой ткнуть, и все содержимое через дырочку вырвется наружу, а шарик лопнет. Стоит какому-нибудь Жукову болтнуть лишнего, и тайна перестанет быть тайной. Но в нашем чудесном государстве этого почему-то не происходило. Жуков открыто рассказывал о совещании высшего командного состава, которое состоялось в декабре 1940 года, но от его болтовни тайна не переставала быть тайной. Материалы совещания все так же оставались совершенно секретными, несмотря на то что Жуков эти секреты открыл всему свету.
Что же это за тайна такая, если ее можно выбалтывать?
2.
3 января 1939 года Верховный Совет СССР пересмотрел и утвердил новый текст военной присяги, а также Положение о порядке ее принятия. 23 февраля 1939 года вся Красная Армия была к присяге приведена. Весь личный состав, от рядового до маршала, принимал присягу в индивидуальном порядке. Каждый подписывался под ее текстом. В тот день военную присягу принял и сам Сталин.
И вот через 30 лет, в 1969 году, вышли мемуары Жукова. И Жуков рассказал, что на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года обсуждалась вопросы возможного нападения Германии на Советский Союз и отражения гитлеровской агрессии. Все это весьма интересно, но это разглашение секретов, ведь в момент выхода мемуаров Жукова материалы совещания хранились как величайшая государственная тайна, которую предполагалась никогда не раскрывать.
Жуков, принимая присягу, клялся «хранить военную и государственную тайну». А завершалась присяга так: «Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Никто Жукова от военной присяги не освобождал. Он клялся быть верным присяге не до пенсии, а «до последнего дыхания». Я-то, простой советский офицерик, прочитав в 1969 году откровения Жукова про совещание высшего командного состава, решил: злой умысел налицо, вот сейчас Жукова Георгия Константиновича постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.