Тень, ползи!

Меррит Абрахам Грэйс

– Сир де Карнак?

Я нетерпеливо ответил:

– Доктор Карнак. – И сел на корме.

Он обернулся к остальным двоим.

– Сир де Карнак. Пошли.

Мы проплыли сквозь стаи мальков и направились к стройной серой яхте. Я спросил:

– Это «Бриттис»?»

Рулевой кивнул. Прекрасный корабль, около ста пятидесяти футов в длину, шхуна, созданная и оснащенная для быстрого движения. Мак Канн усомнился в ее океанских способностях. Напрасно.

Мадемуазель стояла у верха трапа. Вспоминая, как я с ней расстался в последний раз, я испытывал некоторое замешательство. Я заранее подумал

об этом и решил держаться как ни в чем не бывало – если она позволит. Способ, которым я спасся, сбежал из ее спальни, был вовсе не романтичным. Но я надеялся, что ее способности, адские или любые другие, не помогли ей восстановить картину моего бегства. Поэтому, поднявшись по трапу, я с в идиотским весельем заявил:

– Здравствуйте, Дахут. Вы прекрасно выглядите.

И это правда. Ничего от Дахут из древнего Иса, ничего от королевы теней, ничего от ведьмы. На ней щегольской белый спортивный костюм, и бледные золотые волосы не создают никакого ореола вокруг головы. Напротив, на голове у нее мудреная маленькая зеленая вязаная шляпка. Большие фиолетовые глаза смотрят ясно, и в них нет ни следа светло-лиловых адских искорок. Внешне просто исключительно красивая женщина, и не более опасна, чем любая другая красавица.

Но я знал, что это не так, и что-то говорило мне, что нужно удвоить бдительность.

Она рассмеялась и протянула мне руку:

– Добро пожаловать, Алан.

С легкой загадочной улыбкой взглянула на два мои саквояжа и провела вниз, в роскошную небольшую каюту. Сказала самым обычным тоном:

– Я подожду вас на палубе. Не задерживайтесь. Ленч готов.

Яхта уже двинулась. Я взглянул в иллюминатор и удивился тому, как мы далеко от берега. «Бриттис» даже быстроходнее, чем я считал. Через несколько минут я поднялся на палубу и присоединился к мадемуазель. Она разговаривала с капитаном, которого представила мне под добрым старым бретонским именем Браз, а меня ему как «сира де Карнака». Капитан был плотнее остальных членов экипажа, но с тем же неподвижным лицом и странно расширенными зрачками. Я видел, как эти зрачки вдруг сузились, в глазах блеснуло такое выражение, будто он припоминает…

Я знал, что это не просто неподвижность, отсутствие выражения. Это уход. Сознание этого человека жило в собственном мире, он действовал и отвечал на внешние раздражения почти исключительно инстинктивно. По какой-то причине его истинное сознание выглянуло наружу на мгновение под воздействием древнего имени.

Остальные члены экипажа тоже в таком странном состоянии?

Я сказал:

– Капитан Браз, я предпочел бы, чтобы меня называли доктор Карнак, а не сир де Карнак.

Я внимательно смотрел на него. Он не ответил, лицо его осталось невыразительным, глаза широко раскрытыми и пустыми. Он меня как будто и не слышал. Мадемуазель сказала:

– Владыка Карнака совершит с нами много путешествий.

Он поклонился и поцеловал мне руку; ответил таким же лишенным выражения голосом, как и человек в лодке:

– Владыка Карнака оказывает мне великую честь.

Он поклонился мадемуазель и ушел. Я смотрел ему вслед, и по спине побежал холодок. Как будто говорил автомат, автомат из плоти и крови, который видит меня не таким, каким я есть, а таким, как ему приказано видеть.

Мадемуазель с откровенной насмешкой смотрела на меня. Я равнодушно заметил:

– У вас на корабле превосходная дисциплина, Дахут.

Она опять рассмеялась.

– Превосходная, Алан. Начнем ленч.

Ленч тоже оказался превосходным. Даже слишком. Двое слуг были похожи на остальных членов экипажа, и прислуживали нам они на коленях. Мадемуазель оказалась прекрасной хозяйкой. Мы говорили о том, о сем… и постепенно я забывал о том, кто она такая. только к концу еды то, о чем мы оба думали, проявилось.

Я сказал, почти про себя:

– Здесь встречаются феодальное и современное.

Она спокойно ответила:

– Как и во мне. Но вы слишком консервативны, говоря о феодальных временах, Алан. Мои слуги уходят гораздо дальше. Как и я тоже.

Я ничего не ответил. Она подняла бокал с вином, поворачивая его, чтобы в нем заблестели искорки света, и добавила так же спокойно:

– И вы тоже.

Я поднял свой бокал и коснулся ее.

– К древнему Ису? В таком случае я пью за это.

Она серьезно ответила:

– К древнему Ису… и мы пьем за это.

Мы снова соприкоснулись бокалами и выпили. Она поставила свой бокал и с легкой насмешкой взглянула на меня.

– Похоже на медовый месяц, Алан?

Я холодно ответил:

– Если и так, то в нем не хватает новизны.

Она слегка покраснела. Сказала:

– Вы… грубы, Алан.

– Я бы больше чувствовал себя новобрачным, если бы меньше – пленником.

Она на мгновение сдвинула прямые брови, и адские искорки заплясали во взгляде. И скромно заметила, хотя на щеках еще сохранялась краска гнева:

– Но вы так легко… ускользаете, мой возлюбленный. У вас дар исчезать незаметно. Вам нечего было бояться… в ту ночь. Вы видели то, что я хотела вам показать, поступали так, как мне хотелось… так почему же вы сбежали?

Это меня задело; я снова ощутил смесь гнева и ненависти, схватил ее за руку.

– Не потому что испугался вас, белая ведьма. Я мог задушить вас во сне.

Она спокойно спросила, у губ ее появились ямочки:

– Почему ж вы этого не сделали?

Я отпустил ее руку.

– Такая возможность по-прежнему есть. Вы нарисовали в моем спящем мозгу удивительную картину.

Она недоверчиво смотрела на меня.

– Вы думаете… вы не считаете ее реальной? Вам кажется, древний Ис не реален?

– Не более реален, Дахут, чем мир, в котором живут люди на этой яхте. По вашему приказу… или приказу вашего отца.

Она серьезно ответила:

– Значит, я должна убедить вас в его реальности.

Все еще с гневом я сказал:

– Он не более реален, чем ваши тени.

Она еще более серьезно ответила:

– Тогда и в их реальности я должна вас убедить.

Я тут же пожалел, что сказал о тенях. И ее ответ меня не успокоил. Я проклинал себя. Не так нужно играть эту игру. Никакого преимущества я не получу, ссорясь с мадемуазель. Наоборот, это может навлечь несчастье на тех, кого я пытаюсь от него спасти. Что скрывается за ее обещанием убедить меня? Она обещала относительно Билла, выполнила свое обещание, и вот я здесь расплачиваюсь за это. Но ведь об Элен она ничего не обещала.