Тень призрака (антология)
Шрифт:
I. Печальная весть
Маленький пароходик, крейсирующий летом между Ванном и портом Навало, показался из канала, отделявшего Кергуэн от Лангля. Острый нос его рассекал голубые воды Морбигана, почти неподвижные под легким ветерком. Слева, на островке Арц, виднелось несколько домов. Спереди остров Муан сверкал под яркими лучами солнца, придававшими какую-то робкую прелесть темной зелени тростников.
Дальше горизонт закрывался лабиринтом островов и мысов, у подножья которых прибой разбивался пенистым поясом. Отдаленный шум моря нарушался только монотонным жужжанием машины.
Опершись на борт почти у самого
Едва несколько недель тому назад Анри Герлис, флотский инженер-механик с военного судна «Шанзи», принадлежащего к Дальне-Восточной морской дивизии, видел перед собою близкий конец тяжелой компании, которая давала ему право на производство в следующий чин, а также на вполне заслуженный отпуск, который он намеревался провести в своем милом Морбигане, возле отца, не имевшего никого близких, кроме него. Ему уже мерещились бесконечные рассказы, вся радость свидания после трехлетнего отсутствия. И вдруг, однажды утром, в то время, как он, заканчивая свою вахту, мечтал о скором возвращении домой, вестовой попросил его зайти к капитану, который сообщил ему ужасную весть: отец его умер. И когда капитан раскрыл ему свои объятия, бедный малый, сраженный тяжестью постигшего его удара, принялся безумно рыдать.
Возвращение домой, рисовавшееся ему таким радостным, оказалось печальным и тяжелым. Только в Ванне молодой механик узнал точные подробности. У отца его, большого любителя моторных лодок, была особенно любимая шлюпка, на которой он плавал почти каждый день совершенно один, несмотря ни на час, ни на погоду, как только у него являлось желание. Часто даже его поездки затягивались до ночи.
Вечером восьмого июня тщетно ожидали его возвращения домой. На другой день, разбитый остов его лодки был найден на скалах Гавриниса. Восемь дней спустя волны выкинули труп в залив Корнольт Сент-Жильдаса.
Это был труп Антуана Герлис — его отца.
Наконец, Анри прибыл в Кергуарек, дом своих предков, дорогую колыбель его детства, в котором впредь ему предстояло жить одному.
Здесь он нашел старого матроса Пьера Котгоаль, преданного члена семьи, который обучал Анри, как управлять лодкой и навязывал ему паруса, когда он был еще совсем ребенком.
Анри неустанно расспрашивал его о тяжелой драме, вызвавшей его спешный приезд, и рассказ старого матроса открыл ему историю случившегося. Из его слов молодой Герлис мог ясно представить себе последние годы жизни своего отца, занятого лихорадочными поисками, вечно одинокого, соприкасавшегося с людьми только для того, чтобы наблюдать за раскопками, предпринятыми им на острове, где он разрабатывал какой-то неизвестный до этого времени металл. Большую часть времени он уединялся в своей лаборатории или же, взволнованный каким-нибудь новым результатом своих научных работ, садился в моторную лодку и носился в ней по лабиринту островков и скал загромождавших Морбиган.
Однажды Котгоаль, старый матрос, пытался обратить его внимание на опасности, которым он подвергается среди течений и водоворотов малого моря, особенно во время приливов равноденствия. Увы, отчего Антуан Герлис не послушался его? Катастрофа свершилась!
Добравшись до родного гнезда, Анри осмотрел дом, маленькую усадьбу и землю отца; угрюмый вид всего этого, присущий вообще западной Бретании, казался еще более печальным с тех пор, как уехали последние партии рабочих, занятых добыванием руды, содержащей особый металл. Наконец, он направился к могиле в которой покоился прах его отца.
II. Недоставленное письмо
Сидя в рабочем кабинете покойного, Анри с волнением вертел в руках письмо, только что переданное ему. На адресе, написанном рукою его отца, стояло: «Механику Анри Герлис, военное судно „Шанзи“ Дальне-Восточной дивизии».
Прежде всего Анри стал рассматривать штемпеля. Отосланное из Ванна в мае, письмо прибыло на «Шанзи» только в середине июня. Анри же покинул корабль, как только узнал о смерти отца, которая случилась в ночь с 8 на 9 июня. Теперь письмо вернулось обратно. Молодому человеку казалось, что он сейчас прочитает посмертное сообщение, последнюю память об умершем отце.
Дрожащей рукой вскрыл он конверт.
«Дорогой мой сын, — читал он. — В течение этих последних лет я тебе почти ничего не сообщал о моих занятиях. Цель, преследуемая мною, казалась мне настолько важной, средства, которые мне удалось применить к делу, представлялись такими невероятными, что вследствие какого-то недоверия к самому себе я не осмеливался говорить о своих изысканиях никому, не исключая даже тебя, моего дорогого сына.
Сегодня я нашел. Я в совершенстве разрешил задачу авиации. Тебе, конечно, известно, что для этого нужно было создать чрезвычайно легкий мотор, крайне прочный аппарат, наконец, форму, обеспечивающую устойчивость при каких угодно условиях.
В настоящее время все эти требования удовлетворены. Поверишь ли ты! — наш старый остров Кергуарек заключает в своих недрах необычайный металл, ни малейших следов которого не найдешь ни в одной минералогической коллекции, в чем я лично убедился. Позднее я тебе объясню причину этого общего неведения и счастливую случайность, наведшую меня на верный путь. С настоящего времени человечество обрело рудник нового металла, более легкого, чем алюминий, более прочного, чем сталь, более устойчивого, чем платина. Я широко пользовался им в конструировании различных моторов и аэропланов.
Но я не хочу вдаваться в технические подробности моих планов. Сообщу сейчас только свою единственную просьбу к тебе.
Тебе известно, что на летательные аппараты в сущности нельзя взять патента. Итак, я хочу открыть свое имя внезапной и грандиозной демонстрацией. С этой целью я наметил грандиозный полет, который должен вскоре состояться. Благодаря необычайному козырю, отданному мне в руки новым металлом, я уверен, что этот полет будет блестящим. Другие могут впоследствии пойти по моим стопам — мой аппарат тем не менее останется моим.
Дорогой мой Анри, я хотел бы, чтобы в минуту торжества ты был возле меня. Я желал бы, чтобы ты повел мой аэроплан к полной победе над воздухом. Наконец, я становлюсь стар, я могу скоро умереть. Мне бы хотелось посвятить тебя в мои работы, видеть, как ты последуешь за своим отцом по этому столь важному пути. Я знаю, что прошу у тебя великой жертвы: ты ведь очень любишь свое дело. Не будь у меня настоящей уверенности в успехе, я бы этого не сделал. По этой же причине я и не желал никогда сообщать тебе о своих опытах. Сегодня же я тебя прямо прошу: брось морскую службу, возьми долговременный отпуск или подай в отставку, но возвращайся.