Тень стрекозы
Шрифт:
— Документов, конечно, нет, — сказал с печалью. — Похоже, вообще ничего нет.
— Грустно, — кивнула я, устроилась в соседнем кресле и продолжила:
— Слушаю вас очень внимательно.
— Что? — вскинул он на меня небесно-синие очи.
Я поднялась, прошла к двери, распахнула ее и сказала:
— Выметайся.
— Как грубо…
— Выметайся, — повторила я.
Он поднялся, а я испугалась, что он и вправду уйдет, но куртку он оставил в кресле, и это вселяло определенную надежду. Хотя, может, это его прощальный подарок? Ковалев подошел, вздохнул и закрыл дверь. После чего взял меня за руку и направился к креслу.
— Хорошо, — сказал он без тени неудовольствия в голосе. — Обменяемся
— Кто начнет?
— Лучше вы.
— Я узнаю, что моя подруга погибла, и приезжаю сюда…
— Просто так приезжаете? — тут же встрял он.
— Допустим, мною движет желание понять, что произошло.
— Намереваетесь утереть нос ментам?
— Сейчас чье выступление, мое или ваше? — разозлилась я.
— Извините.
— Взяв ключи у матери Светланы, я прихожу в квартиру, а с интервалом в несколько минут там появляетесь вы. Обращаете мое внимание на интерес каких-то граждан к моей машине, вызываетесь проводить, и тут же на нас нападают неизвестные, бог знает с какой стати. Потом бегут сломя голову, а вы, вместо того чтобы вызвать милицию, отправляетесь со мной в гостиницу для задушевной беседы.
— Гостиницу вы предложили.
— Несущественно.
Ковалев кивнул. Я молчала, разглядывая его. Он радостно мне улыбался, точно ждал подарка, но, ничегошеньки не дождавшись, пожал плечами и спросил:
— Какие выводы?
— Выводы? Неутешительные. Голову вы мне морочите, служивый.
— И вы можете назвать причину, по которой я это делаю? — вроде бы заинтересовался он.
— Ну, если немного напрячь воображение…
— Я весь внимание.
— Все, с кем я успела поговорить о Светлане, пытались убедить меня, что она чокнутая и что убить ее мог, скорее всего, какой-то псих.
— Вам такая версия не приглянулась?
— До вашего появления я готова была с ней согласиться.
— И что мое появление?
— Ваше появление заставило вспомнить о некоем взаимном недовольстве Светланы и вице-губернатора. Власть наша заметно поумнела, и отправить ко мне мордастого парня с предложением свалить из города в течение ближайшего часа — дурной тон. Гораздо разумнее подсунуть участкового с замашками Джеймса Бонда, который мягко объяснит, что мое присутствие здесь нежелательно, а если я не вникну, то он, став героем и верным спутником, сможет быть в курсе моих изысканий, а при случае…
— Не годится, — покачал герой головой. — Вице-губернатор и его окружение должны были вас очень испугаться. А кто вы такая, простите, чтобы они вдруг так расстарались?
Мы пялились друг на друга — он со своей восхитительной улыбкой, а я со все большим недовольством. И в самом деле: кто я такая? И с какой стати кому-то особенно меня бояться?
— Ладно, — махнула я рукой. — Теперь ваша очередь.
— Можно я разденусь? — спросил Ковалев.
— Совсем? — подняла я брови.
— Нет. Куртку сниму, здесь жарко.
— Валяйте и не тяните время.
Куртку он снял, бросил ее на стул и прошелся по комнате, сунув руки в карманы джинсов.
— В одном вы правы, — задумчиво начал он. — Почему-то все стремятся представить ее чокнутой. А я ведь разговаривал с ней. Конечно, она была довольно странной особой, я бы сказал, с большими причудами, но вряд ли сумасшедшей. И она чего-то боялась. Я простой участковый, но никто не запрещает мне иметь свое мнение. И мнение у меня такое: это дело торопятся сдать в архив, что мне не нравится. Может, потому, что я знал убитую, а может, во мне, как и в вас, сильно развито любопытство. Теперь по поводу вице-губернатора. Я читал ее статьи. Не в обиду вам, журналистам, будь сказано, они гроша ломаного не стоили — сплошные догадки, абсолютно ничем не подтвержденные. Но особенно мне не нравится способ убийства. Я бы назвал его изощренным и садистским. Киллеры так не убивают.
— Вы сказали, она чего-то боялась? — задала я вопрос.
— Сказал.
— Почему вы так решили?
— Общее впечатление. Я пытался с ней поговорить, но.., наверное, не сумел быть убедительным и вызвать ее доверие.
— Позиция следствия как-то связана с историей с вице-губернатором?
— Возможно, — пожал он плечами.
— И каков ваш прогноз? — все-таки поинтересовалась я.
— Вряд ли в ближайшее время у них появится подозреваемый.
— Потому что они не особо ищут?
— Если и ищут, то не там.
— А где, по-вашему, стоит поискать?
— Я же участковый, — обиделся он. — Вы хотите от меня слишком многого.
— Тогда, может, следует сообщить о нападении? Чтобы направить поиски милиции в нужное русло?
— Как пожелаете. Свое мнение я уже высказал: вряд ли они свяжут два этих события. Скорее решат, что парни надумали угнать вашу тачку, а мы им помешали.
Он подхватил свою куртку, намереваясь меня покинуть. Чувствовалось, что у него есть соблазн спросить, отправлюсь ли я восвояси с утра пораньше, но он, как видно, решил не торопить меня, дав мне возможность подумать. Я встала, разложила на столе вражью куртку и вывернула все карманы. Алексей Дмитриевич замер, с любопытством наблюдая за мной. Я включила настольную лампу и тщательно осмотрела все швы. Шов на правом кармане когда-то распоролся, и его зашили на скорую руку — через край, синими нитками, хотя подкладка была черной. Такая небрежность вселяла определенные надежды. Я тщательно ощупала подкладку, особенно внизу, возле резинки, которая стягивала низ куртки на спине.
— Что-то есть, — сказала я удовлетворенно. Алексей Дмитриевич вроде бы не поверил и пощупал сам, после чего усмехнулся.
— Десятикопеечная монетка. Завалилась за подкладку.
Я достала маникюрные ножницы и, не обращая на него внимания, стала отпарывать подкладку. Ковалев плюхнулся в кресло, откуда с интересом наблюдал за мной. Десятикопеечная монета имела место быть, но мои труды не пропали даром — там же я обнаружила клочок бумаги, скрученный в рулончик. Очень может быть, что он провалялся под подкладкой не один месяц.
— Дайте я, — не выдержал Ковалев и осторожно принялся его раскручивать. Поначалу я не поняла, что это за бумажка, она показалась мне совершенно бесполезной. Но тут Алексей Дмитриевич взглянул на меня и с некоторой обидой произнес:
— А вы везучая.
— Что там такое? — нахмурилась я.
— Железнодорожный билет. Точнее — его часть. Держите лампу. — Я выглядывала из-за его локтя, затаив дыхание, одной рукой направляя свет лампы. — Талызин А., — прочитал Алексей Дмитриевич и добавил: