Тень света
Шрифт:
– Нет уж, Сашечка - Денисенкова щелкнула косметичкой, встала из-за стола, подошла ко мне и взяла меня под локоток - Мы с Натали твой пожизненный крест, так что неси его с достоинством и смирением. Причем неси в новый кабинет, с окнами. Я еще одну зиму без солнца не вынесу. Зачахну, как цветочек без полива.
– В самом деле - вздохнув, признал Волконский - Мелют, сами не знают, чего. Без какого солнца?
– Да хоть какого!
– Денисенкова второй рукой, свободной от моего локтя, взъерошила мне волосы - У нас тут окон нет, а день зимой короткий. На работу идешь -
Ее тон приобрел интимные оттенки.
– Боюсь представить - поправил я галстук, а после по возможности мягко отцепил ее руку от себя.
– Я скажу всем, что твоя мужская сила соизмерима только с твоим же непостижимым для среднего ума чувством юмора. Совру, конечно, но что не сделаешь для родного человека?
– Чего это - 'совру'?
– даже обиделся я - Может, оно так и есть.
– Ну, не буду же я проверять?
– фыркнула Денисенкова - Я за годы проведенные с тобой в одном помещении перестала в тебе видеть мужчину, и начала видеть что-то вроде родственника. Собственно, я тебя и созерцаю чаще, чем любую родню, по восемь-десять часов пять дней в неделю. А инцест - это не по моей части.
– Заметь, Сашка, я молчу - сообщила мне Федотова и сделала губы сердечком - И ничего такого не говорю. У меня просто моральных принципов меньше. А кабинет с окошечком в большой мир, полный свежего воздуха, очень хочется. Так хочется, что этих самых принципов вообще почти и не осталось!
– Пошли - рыкнул Волконский и уволок меня из кабинета - Или это словоблудие никогда не кончится. Да и Ольга Михайловна заждалась уже. Она тебя, между прочим, уже третий день разыскивает. Мы дозвониться пытались, но у тебя телефон отключен был.
Ну да, я его вырубил еще в электричке, рассудив, что все, кто меня может разыскивать, уже здесь, а все остальные, включая неугомонную Маринку, перебьются. Я вообще как-то проще в последнее время стал относиться к подобным вещам. Раньше, помню, если телефон сел где-то на улице, так я сразу начинал переживать, что кто-то может позвонить, а я это пропущу. Правда, как правило, никто не звонил, потому что я никому особо и нужен не был.
А теперь... Кому надо - тот меня найдет. А если не найдет - подождет. Вот, Волконский же подождал? И, кстати...
– Слушай, Дим, а откуда Ряжская узнала, что я на службу вышел?
– невинно спросил я у зампреда.
– Я ей позвонил - как нечто само собой подразумевающееся, сообщил мне Волконский - Откуда же еще?
Вот за что я люблю нашего зампреда, так вот за эту его простоту. И ведь не возмутишься даже. А что ему предъявишь? Он же не за спиной крысятничает, он же по-честному все мне сказал. И с его точки зрения он поступил абсолютно правильно.
Ряжская обосновалась все в том же ВИП-кабинете, она восседала на кресле, попивая кофе и беседуя с невысокой миловидной дамой, как видно - подругой.
Была эта подруга моложе ее лет, наверное, на пятнадцать, но при этом выглядели они ровесницами. Просто у этой юной еще совсем дамы, больно вид был бледный
– Ольга Михайловна!
– голосом человека-праздника радостно гаркнул Волконский - Вот и Смолин. Так сказать - доставил в целости и сохранности!
– Добрый день - негромко произнес я, уже одним своим тоном давая понять женщинам, смотрящим на меня, что радости от нашей встречи я не испытываю. Подруга Ряжской, правда, мне знакома не была, но по сути это ничего не меняло.
– Саша, здравствуй - Ряжская поставила чашечку на блюдечко, а блюдечко на стол - Мы тебя заждались. Я уж хотела службу безопасности мужа подключать, так волновалась. Чтобы в наше время у человека мобильный телефон был выключен, это, знаешь, ли, как маячок о чем-то нехорошем. Если бы сегодня не появился - пошла бы к ним.
– Да куда он денется - задушевно произнес Волконский и приобнял меня за плечи - Ольга Михайловна, смею вас заверить...
– Дмитрий, спасибо вам - Ряжская выдала свою фирменную улыбку - Думаю, что мы не будем далее воровать ваше время. Я знаю, сколько вы делаете для этого банка, знаю, что он, по сути, заменил вам дом и семью, и очень ценю это. Как и мой муж, с которым я этот вопрос уже обсуждала. Кстати, подробности о вашем трудолюбии мне стали известны благодаря Александру. Он, знаете ли, считает вас не просто коллегой, а своим другом, а потому много и искренне о вас рассказывал.
Щеки Волконского покраснели, а аристократический нос побелел. Оно и понятно - ему только что дали понять, что если кадровые перестановки и будут, то его они точно не коснутся. А, может, даже он еще и в плюсе окажется.
Ну, и мне она вроде как тоже оказала услугу. Нет, Волконский, естественно, понял, что ничего я Ряжской не говорил, но читать между строк умеет любой из офисных обитателей. Больше скажу - здесь без этого умения существовать очень сложно, не сказать - невозможно. Тут никто ничего впрямую не говорит, все на полутонах строится, и на полунамеках.
Волконский, например, владел этим талантом в совершенстве, потому самый главный посыл слов Ольги Михайловны распознал верно.
– Пойду - тактично заметил он, покидая кабинет - Утро, дел полно.
И аккуратно притворил за собою дверь.
В кабинете установилась тишина. Ряжская смотрела на меня с улыбкой, ее спутница с настороженностью и даже, как мне показалось, с небольшим испугом, я же вовсе ни на кого смотреть не хотел, потому уселся на кресло и уставился в окно.
Права Наташка. Все-таки сидеть в четырех стенах без доступа солнечного света - это для человека противоестественно. Даже для сотрудника банка.
– Сейчас лопнешь - иронично сообщила мне Ряжская - Я серьезно. Ты просто себя со стороны не видишь.
– Не выспался - буркнул я - Вчера домой приехал поздно, устал. А на работу мне приходить надо ни свет, ни заря.
– Саш, это Зоя - Ольга Михайловна показала рукой на свою спутницу - У Зои большие проблемы.
– Всей душой скорблю с вами, Зоя - приложил я руку к сердцу и глубоко вздохнул - Мои соболезнования. Увы, но мы все когда-нибудь уйдем туда, откуда возврата нет. Никому и ничему нет!