Тень убитого врага
Шрифт:
– Смерть, – прозвучало в четвертый раз.
– Единогласно, – объявил Геннадий. – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. В исполнение будет приведен немедленно. – Он сделал паузу и скомандовал: – Исполнитель!
Студенецкий вскочил, как школьник перед завучем. Ему сунули маленький пистолет – позже он узнал, что это ПСМ («пистолет самозарядный малогабаритный») – и указали рукой: вперед!
Вот тут Глеб ощутил, что цвета, запахи и звуки оставили его. Он остался наедине с тусклой и беззвучной картинкой: намертво связанный приговоренный с кляпом во рту – черты лица искажены и этим кляпом, и предыдущей
И Глеб видел, что теперь, в свой последний миг, его жертва сознает, что происходящее с ним – расплата за предательство своей судьбы, за то, что не стал тем, кем должен был стать, за неисполнение того, ради чего явился на этот свет. Он все это осознал, как осознал и то, что слишком поздно и ничего уже исправить нельзя. Единственное, что осталось ему в этой жизни, – умереть человеком, а не как тварь дрожащая. И он, ломая свою слабость, поднял голову, чтобы смотреть смерти в глаза.
Глеб понял, что больше он этого не выдержит, и, шагнув вперед, выстрелил в упор.
4
Виктор оторвался от чтива, посмотрел на Артема, на Андрея и, откашлявшись, хрипло спросил:
– Сами как считаете? Правда все это, или нет?
– Да, – сказал Андрей. Артем, поддержав его, кивнул.
– Да он же псих готовый. По нему «дурка» плачет. А эти трое – нелюди, – твердо проговорил Львов.
– Ну кто бы сомневался, – буркнул Михеев.
– Кстати, – приподнял Виктор руку с тетрадью, – откуда это взялось?
– Вот, – движением глаз указал на Андрея Артем, – наш истребитель нечисти добыл.
– Так это вы, – неласково проронил Львов, – незваный-непрошенный помощник правоохранительных органов?
– Видимо, я, – с достоинством ответил Андрей.
– Но к убийствам бомжей, как ты понял, он никакого отношения не имеет! – поспешил вставить Артем.
– Да чего ж тут не понять.
– Вот и хорошо, – с облегчением произнес Михеев. – Ты все прочел?
– Нет, – неожиданно ответил Львов. – Еще немного осталось.
На самом деле немного осталось.
Виктор, брезгливо морщась, пробежался по пьяным излияниям: как Глеб Студенецкий первые часы после убийства продолжал ощущать странную потерю чувств, мир для него лишился большинства красок, мелодий, ароматов… и как он объяснял это защитной реакцией организма. А потом он стал бороться с собой, убеждая себя, что совершил сильный поступок, что переступил барьер, дающийся немногим… и убедил, и ощутил прилив сил, взглянул на мир как победитель, как абсолютно свободная личность, перешагнувшая через табу, созданные для серой массы людишек, покорно несущих свое ярмо. И сломал барьер! В чем-то он покривил душой даже перед самим собой, но в целом… В целом описал как есть. Душа его наполнилась торжеством, он готов был ощутить себя новым Наполеоном… И вдруг началось это загадочное преследование.
Во время встречи с Михеевым Студенецкий не сказал детективу, что душа его суеверно содрогнулась. Когда раздался тот странный телефонный звонок в его доме и из трубки полился бесплотный смех, по спине миллионера потек какой-то совершенно запредельный холод. Не может быть! Этого не может быть!..
Он сразу же вспомнил Андрея: это что же, сам, своей рукой убил одного, и тут же воскрес другой, точно дух
Конечно, он никому он об этом не сказал, даже виду не подал, все пережил наедине с собой. Но после случая с плакатом «Разыскивается» решил посоветоваться с Хвостенко.
Тот в мистику не верил, но в то, что Тропинин не сгинул в лагере, а как-то ухитрился уцелеть, а теперь живет под чужим именем и мстит – вполне. Впрочем, черт его знает, может быть, это вовсе и не он. Чего только не бывает между небом и землей!.. Но в любом случае рассудительный Геннадий предложил Студенецкому схему двойной слежки, подробно расписал ее… и тот ухватился за это.
А Геннадий, как бы невзначай, тут же сообщил Глебу, что у него, Хвостенко, уже готовится материал для следующего «Суда».
Это еще раз перевернуло все нутро миллионера. Какой-то необъяснимый микровзрыв случился в его мозгу, и он вцепился в мысль, что этот второй приговор и второе убийство окончательно разорвут цепи злых случайностей вокруг него и воспарит он над нашей грешной планетой даже не императором, а неким полубогом…
И все это он постарался излить на тетрадных листах.
– Бред, – с отвращением сказал Львов, отшвырнув тетрадь. – Нет, он маньяк, это точно. Хотя… Хотя, черт его знает, может, нарочно эту дрянь сочинил, чтобы его невменяемым признали. Бывает такое. Ну, ладно, детали уточним потом, а суть мне ясна. Одно неясно: если тот труп, что был в лесу обнаружен, это их работа… то как же они так прокололись? При такой-то постановке дела!
– Что думаешь делать? – нетерпеливо перебил его Артем.
– Ну, что! – усмехнулся Виктор. – А то ты нашу систему не знаешь. Если сейчас все делать официально, докладывать начальству… время потеряем безнадежно, так?
– Так.
– И этого бедолагу в подвале шлепнут… А втроем мы не справимся, не наш профиль.
– Тоже верно.
– Еще как верно… Значит, будем задействовать личные контакты. Вот что, сейчас едем…
– Погоди, – вновь перебил Артем и кивнул в сторону Тропинина: – Но я надеюсь, что Андрей заслужил… отпущение грехов?
– А я почем знаю? – удивился Львов. – Я что, поп, что ли?
– Ну ладно, ладно! Неудачно выразился. Но ты же понял, что я имею в виду!
– Да понял, конечно.
– Ну и?
– Я еще ничего не решил, – холодно ответил Львов.
– Ну, Виктор!..
– Я еще ничего не решил! И все, хватит об этом. Сейчас едем, куда я скажу. Все пересаживаемся в мою машину, и поехали!
5
Личные контакты Львова оказались командиром роты полицейского спецназа – на базу этого подразделения майор и велел ехать.
Комроты – тоже майор – невысокий, но дьявольски мощный, словно литой из чугуна, с похожими на гири кулаками, мужик лет сорока в сером «городском» камуфляже и черном берете, выслушав Львова, только покачал головой:
– Ну, Виктор Сергеич, ты хоть отдаешь отчет, во что меня втягиваешь?..
– Отдаю, Петрович, – очень спокойно ответил Львов. – Ответственность полностью беру на себя.
– Ну да, – с сарказмом проговорил камуфляжный майор, – а мне потом скажут: ты что, младенец бессмысленный, что повелся на эти сказки? И под зад коленом со службы, без пенсии… И куда прикажешь податься?