Тень убийцы
Шрифт:
Лео Кларк прятался в углу тускло освещенной парковки, между бампером «ниссан максима» и внешней стеной. Он находился в тридцати футах от запертой стальной двери, ведущей в дом, который был ему нужен.
Несколько минут назад он обвязал дверную ручку куском прочной лески, опустил ее к основанию двери, закрепил там скотчем и протянул до «максимы». Лео ждал, когда кто-нибудь пройдет через дверь — он надеялся, что внутрь, но если кто-то выйдет, тоже будет неплохо, если только он не соберется сесть в «ниссан». Это будет неприятно.
Лео Кларк лежал, окутанный запахом
Мужчина думал, что за годы бродяжничества он избавился от подобных глупостей и у него остались только необходимые для выживания эмоции: страх, ненависть, ярость. Впрочем, он не знал, как относиться к этому открытию, и является ли возрождение чувств, эта новая печаль, даром или проклятием. Он решил, что подумает о своих ощущениях потом: Лео был осторожным человеком.
А что касается судьи, здесь ничего не менялось — его приговорили к смерти.
Через двадцать минут на пустом месте, примерно в центре парковки, остановилась машина, из которой выбралась женщина. Он слышал, как цокают высокие каблуки по бетонному полу. В руке она держала ключи. Открыв дверь, она вошла в дом. Когда дверь начала закрываться, и Лео потянул за леску, липкая пленка оторвалась, он до отказа натянул нить и аккуратно прикрыл дверь, так, чтобы она не захлопнулась на замок. Он подождал, когда женщина дойдет до лифта, надеясь, что никто не выйдет наружу…
Через три минуты он выскользнул из-за машины и, продолжая держать леску туго натянутой, подошел к двери и открыл ее. В вестибюле никого не было. Он шагнул внутрь, миновал лифт, остановился на мгновение около пожарной лестницы и начал подниматься наверх.
Судья жил на шестом этаже, в одной из трех квартир. Лео прислушался, стоя за дверью на площадку, но за ней царила тишина. Он заглянул внутрь и вошел в пустой коридор. Шесть С. Он отыскал дверь и тихонько постучал, хотя знал, что там никого нет. Никакого ответа. Он еще раз быстро осмотрелся по сторонам, достал из-под куртки ломик и вставил в щель у замка рядом с косяком, а потом надавил. Дверь некоторое время сопротивлялась, затем послышался тихий скрежет, и она открылась. Индеец вошел внутрь, в темную комнату. Сев на стул, он отдался на волю печали.
Судья Мерилл Болл и его подружка, которую звали Синди, вернулись домой в самом начале первого. Судья вставил ключ в замок и только после этого заметил сломанную дверь.
— Господи, похоже… — начал он, но дверь распахнулась, и он замер на месте.
Перед ним стоял незнакомец: длинные черные косы на груди, глаза широко раскрыты, всматриваются в полумрак, рот приоткрыт, а в поднятой руке острый точно бритва каменный нож…
Через час на стоянке грузовиков на I-35, к северу от Оклахома-Сити, Лео Кларк сидел за рулем своей машины и плакал.
Тень Любви шагал, сгорбившись под порывами ветра, его кроссовки для бега с шорохом давили кленовые листья, а впереди плыло черное пятно.
Черное пятно.
Когда Тень Любви был ребенком, мать однажды взяла его с собой к соседке. Там пахло газом и вареными овощами, и он помнил толстые ноги женщины, когда она сидела за кухонным столом и плакала. У ее мужа нашли затемнение в легких. Размером с десятицентовик. Сделать ничего нельзя, сказала соседка. Доктора посоветовали ей постараться облегчить его жизнь. Тень Любви помнил, как его мать обнимала подругу за плечи.
Теперь он знал, как называется то, что живет у него в голове. Черное пятно.
Иногда невидимые человечки разговаривали с его матерью, касались рук, лица и одежды, даже обуви, чтобы привлечь ее внимание, рассказать, что сделал Тень Любви. Они никогда не ошибались, так она говорила. Они все видели и все знали. Мать била его палкой от швабры за то, что он сотворил. Она ловила его и колотила по спине, плечам и ногам. А потом, когда невидимки уходили, хватала его, плакала, умоляла простить, пыталась стереть синяки, словно они были ваксой для обуви.
Черное пятно появлялось вместе с невидимыми человечками. Когда Тень Любви сердился, оно возникало у него перед глазами, превращаясь в дыру в окружающем мире. Он не говорил матери об этом, иначе она рассказала бы про него невидимым человечкам, и те потребовали бы, чтобы она его наказала. По той же причине он никогда не показывал, что сердится. Неповиновение было самым страшным грехом, и человечки мгновенно возжелали бы его крови.
В какой-то момент невидимки перестали приходить. Его мать убила их при помощи спиртного, так думал Тень Любви. Ее запои были настоящим кошмаром, но человечки были в тысячу раз хуже. И хотя они пропали, черное пятно осталось…
И теперь оно плыло у него перед глазами. Проклятый коп. Дэвенпорт. Он обращался с ним как с грязью. Вошел и наставил на него палец. Заставил сесть. Точно дрессированного пса. «Сидеть, — сказал он. — Говори, — велел он. — Голос!»
Черное пятно начало расти, и у Тени Любви от пережитого унижения закружилась голова. Как с собакой! Он пошел быстрее и вскоре уже почти бежал; тогда он заставил себя замедлить шаг, откинул назад голову и громко застонал. Паршивый пес. Он сжал руку в кулак и изо всех сил ударил себя по скуле. Боль победила гнев, и черное пятно сжалось.
Точно паршивый пес, ты ползал, как пес…
Тень Любви был совсем не глуп. Его отцы начали войну, и он знал, что понадобится им. Он не мог допустить, чтобы его арестовала полиция, по крайней мере не за такую глупость, как обычная драка. Но то, как Дэвенпорт с ним обращался, грызло его изнутри. Проклятый коп заставил его вести себя прилично…
Тень Любви купил пистолет у подростка, занимавшегося грабежами. Не новый, но ему и не требовалось ничего особенного. Он дал пареньку двадцать долларов, засунул оружие за пояс штанов и направился назад, в Пойнт. Он решил, что ему придется найти другое жилье. Он не мог поселиться вместе со своими отцами: они ютились в крошечной каморке. Кроме того, они не хотели, чтобы он принял участие в их войне.