Тень ускользающего счастья

Гущина Яна

Светало. Лила быстро закрыла за собой дверь и помчалась босоногими перебежками в спальню, где почивал тиран. Он даже не догадывался о том, что его крепкий сон обеспечен тем, что Лила добавляла в его бокал с вечерними напитками снотворное, а сама снимала у него с груди цепь с ключом от комнаты пленников и убегала к ним.

Скользнув внутрь предрассветной спальни, Лила с облегчением вздохнула – Раджа всё так же спал, мерно посапывая. Она осторожно надела ему цепь на шею и прилегла рядом. Действие снотворного подходило к концу, и Раджа перевернулся, притягивая к себе любовницу. Он самодовольно заключил девушку в

объятия. Её тело всегда дарило ему удовлетворение его плотских желаний, и он всегда пользовался безотказной податливостью Лилы.

Но его сердце всегда любило лишь одну женщину на всей земле.

– Сония… Сония, я так люблю тебя, - прошептал он во сне.

Глава 27

Не успела Лила покинуть комнату затворников, как Прем подошёл к окну и выглянул наружу. Солнце ещё не встало, и нежданных визитёров в своей темнице ожидать было рано.

Он развернулся к Сонии и настойчиво привлёк её к себе. Девушка тихо вскрикнула от неожиданности и тут же притихла в объятиях мужа. За время вынужденного обездвижения, связанного с травмами, он настолько истосковался по любимой, что теперь не мог оторваться от неё. Пока он лежал, прикованный недугом к кровати, девушка всё это время с опаской сторонилась его, чтобы не задеть переломанные рёбра. Теперь дело пошло на поправку. И хоть тело Према всё ещё болело и ныло, он чувствовал, что кризис миновал.

Вдохнув пьянящий аромат волос Сонии, он почувствовал, как защемило сердце. Притянув поближе возлюбленную, он прижался к ней всем телом, по венам которого обжигающим пульсирующим потоком проносилась его любовь к ней, испепеляя парня изнутри. Эта любовь разжигала страсть его души, заставляя трепетать всё тело. Он не мог выпустить Сонию из своих объятий ни на секунду, упиваясь звучанием их сердец, бьющихся в унисон. Он вновь и вновь ласково гладил её по спине, не замечая, как его руки то смещаются ниже, то поднимаются ввысь, зарываясь в копну густых волос. Её близость сводила его с ума. Он поцеловал её лоб, щёки, глаза, добравшись до шеи.

Испытав дрожь возбуждения, Прем не сдержался и перешёл к более решительным действиям. Его пылкие губы припали к Сонии, исследуя потаённые уголки на шее, за ушком, подбираясь к губам. Не ощутив сопротивления, Прем со сладострастным стоном завладел горячими лепестками алых губ, обещавшими невообразимые наслаждения. Девушка опешила от такого напора страстей, недвусмысленно дающего понять о намерениях Према.

– Прем, не надо, - запротестовала она и упёрлась ладошками в его грудь, пытаясь отстраниться – Тебе нельзя напрягаться. Доктор запретил всякие физические нагрузки.

– А кто сказал, что для меня занятие любовью – физическая нагрузка? Ты ещё скажи, что это непомерно тяжелый труд, тогда я просто умру от смеха.

Сония замолчала, не зная, что и делать. Поддаться на ласки мужа, и насладиться его близостью было крайне заманчиво, но она очень опасалась. Ведь с того дня, как Раджа безжалостно избил своего бывшего друга, прошло не слишком много времени. Поэтому Сония сомневалась в том, можно ли парню проявлять активность. Вообще-то Прем и раньше несколько раз пытался уговорить её разделить с ним постель, но она была до такой степени категорична в своём отказе, что ему приходилось смириться.

– Прем, ты же не ребёнок, которому надо

объяснять, что предписания доктора надо строго соблюдать. Я волнуюсь за то, что переломы ещё не слишком хорошо срослись, а повреждённые органы не оправились от травм.

Прем озорно хохотнул, и тут же решил пошутить над супругой.

– Дорогая, тот орган, который будет задействован в наших утехах, травм не получал, так что переживать тебе не стоит.

Сония вначале хотела с серьёзным лицом сказать, что его шутки подобного рода неуместны, но предательская улыбка, тронувшая её губы, выдала истинное настроение девушки.

Поэтому Прем продолжил свой натиск, а она сдалась без боя. Одежда быстро покинула своих владельцев, распластавшись на полу, и два гибких обнажённых стана припали друг к другу, растворившись в объятиях.

Его близость, казавшаяся потерянной для неё навсегда, сводила девушку с ума. Каждое его прикосновение, его дыхание, его поцелуи приводили её в состояние немыслимого трепета, и усиливали желание слиться с Премом воедино. Она настолько сильно любила мужа, что даже его взгляд был для неё причиной неимоверного возбуждения. С Премом, пожалуй, происходило то же самое.

Доведя себя и Сонию до неудержимой дрожи во всем теле, Прем положил девушку на постель, продолжая ласкать и целовать. Сония тихо застонала, но ладонь Према легла на её губы, приглушив звуки. Их страсть не должна была выдать себя, ведь тогда беды не миновать. Раджа найдёт способ сделать эту их близость последней в жизни, причём можно с уверенностью сказать, что самому Прему это точно будет стоить самой жизни.

Руки Према были нежны и осторожны, исследуя закоулки девичьего тела, останавливаясь в потаенных уголках, чтобы подразнить сгораемую в страсти девушку. Происходящее можно было назвать сладостной мукой. Эти ласки были настолько чувственными, что Сония задыхалась от нетерпения в предвкушении слияния с возлюбленным, но он не спешил, стараясь довести её до исступления.

Неосознанными движениями она вторила любимому, нежно касаясь кончиками пальцев его разгорячённого тела. Потом она игриво заскользила руками по обнажённому рельефному мужскому торсу. Своим дразнящим язычком она щекотала его, заставляя изгибаться и вздрагивать от нескрываемого возбуждения.

В какой-то момент Прем почувствовал, что больше не в силах сдерживаться. Он перекатился на кровати, накрыв собой возлюбленную. От неожиданности девушка ахнула, но её голос был тут же подавлен поцелуем. Сония закрыла глаза в предвкушении сладостного объединения. Его грудь тяжело вздымалась, касаясь её груди, столь бесстыдно привлекающей его взгляд. Он не стал больше мучить ни себя, ни возлюбленную, и, порывисто овладел ею.

Тайное влечение, наконец-то соединило изголодавшихся друг по другу юных созданий. Оно было столь ярким и чувственным, что бросало влюблённых несколько раз подряд в пучину невообразимого блаженства. Достигнув наивысшей точки удовольствия, они, не размыкая объятий, вновь возвращались к ласкам, которые плавно переходили в близость.

Пылкость сердец, подогреваемая жаром извивающихся тел, наполнила сумрачную комнату невероятно осторожными звуками, не смеющими обрести всю свою мощь. Эта череда буйных тайных безумств измотала обоих участников интимного действа, повергнув измождённые тела поверх измятых скомканных простыней.