Тень властелина
Шрифт:
– Благодарю, Ваше Высочество.
Албанус сбросил халат, и повернулся так, чтобы человек в кристалле, если бы он мог видеть происходящее, имел бы прекрасный обзор.
– Иди и славь своего короля, - приказал он.
Улыбаясь, женщина подползла к нему на коленях.
5
Утром, спускаясь в общую залу "Знака Тестис", Конан решил, что попал в логово лунатиков.
Рассевшись по углам, музыканты играли на трех арфах, четырех ситарах, двух лирах и трех флейтах разных размеров. И каждый играл свое. Обращаясь к стене, какой-то чудак читал стихи, сопровождая их драматическими
Конана и Ордо здесь приняли вполне доброжелательно. Поздним вечером, когда они появились, в трактире было едва ли двадцать человек. Если, конечно, это был трактир.
Эти чудики смотрели на них так, как будто Ариана привела двух вритюнианских медведей. И здесь ни у кого не было оружия - так, несколько ножей для еды. Едва ли больше.
Пока Ордо отмывался в здешней бане - в деревянной лохани прямо на глиняном дворе, это вам не мраморное великолепие всего остального города Конан сидел, окруженный этими странными людьми, и рассказывал им истории. Едва лишь в его чашке начинало показываться дно, ее тут же наполняли вновь, и просили рассказать еще. Когда вернулся Ордо, заставили говорить и его. И они до самого утра пытались перещеголять друг друга рассказами о своих похождениях.
Эти странные юноши и девушки - как им было сказано, художники, музыканты и даже философы - слушали их, открыв рты, как будто никогда такого прежде не слышали. Время от времени философы отпускали весьма странные замечания, оставлявшие Конана в недоумении. Понадобилось немало времени, прежде чем Конан понял, что остальные этих замечаний тоже не понимают. За каждой репликой следовала тишина, как будто ждали, что гости кивнут, соглашаясь, или рассмеются над шуткой. Пару раз Конану показалось, что над ним насмехаются, но он не стал никак на это реагировать. Не стоит убивать человека, пока не понял смысла его слов.
Он протиснулся между философами - те даже не заметили его появления и остановился в изумлении.
На столе в углу залы стояла обнаженная Ариана. Тонкая, но с полными грудями. Ее изящная талия в сочетании с округлыми бедрами производила приятное впечатление.
Стряхнув плащ с плеча - древний меч был надежно припрятан в комнате, где Конан провел ночь - он прошел через весь зал и сунул плащ ей.
– Держи. Это занятие не для тебя. Если тебе нужны деньги, то у меня пока хватит на двоих.
Секунду она смотрела на него, а потом, откинув голову назад, расхохоталась. Конан побагровел - он не любил насмешек. Она мгновенно опустилась на колени. Ее лицо было полно раскаяния. Ее груди покачивались всего на расстоянии ладони от носа Конана, и на его лбу внезапно выступили капли пота.
– Прости, Конан, - сказала она тихо (насколько можно тихо).
– Это самое лучшее, что мне когда-либо говорили. Мне не следовало смеяться.
– Если тебе так уж хочется покрасоваться голой перед людьми, обиженно сказал Конан, - почему бы тебе не выбрать местечко побогаче?
– Видишь этих людей?
– она указала на трех мужчин и двух женщин, сидевших рядом с их столом. У каждого из них был прикрепленный к доске лист пергамента, а в руке - кусок угля. Все они метали в него странные взгляды.
– Я позирую для них. У них нет денег, чтобы кого-нибудь для этого нанять. Я согласилась им помочь.
– Прямо здесь?
– с сомнением спросил Конан.
– Здесь не такое уж людное место, - удивилась она.
– Кроме того, здесь каждый - художник. Они меня даже не замечают.
Оглядев ее оценивающим взглядом, Конан был готов отстаивать иную точку зрения. Но он только сказал:
– Что ж, это твое дело.
– Да, ты прав.
Она помахала рисовальщикам и соскочила со стола, выделывая всякие интересные подпрыгивания и покачивания. Конану захотелось, чтобы она перестала прыгать. Что за поведение! Он с трудом сдерживался от того, чтобы перекинуть ее через плечо и оттащить к себе в комнату. Потом он заметил огонек в ее глазах и ярко вспыхнувшие щеки. Да она же все понимает, догадался Конан.
Быстрым движением она взяла плащ из его рук и завернулась в него.
– А сейчас я хочу выпить вина. Вместе с тобой.
– Конан вопросительно поднял бровь, и она прыснула со смеху.
– Есть большая разница. Там, на столе, я позировала, здесь же я нарушаю приличия. Идем, вон освободился стол.
Она метнулась в сторону. Конан последовал за ней, размышляя о том, какое небольшое расстояние от земли до стола и где же здесь большая разница, и сомневаясь, что он когда-нибудь понимал женщин.
Как только он уселся на табурет, кто-то грохнул на стол кувшин вина и две металлические чашки и исчез, прежде чем Конан достал монету.
– Впервые вижу заведение, где не требуют платить вперед, - удивился он.
– Тебе разве никто этого не объяснил?
– рассмеялась Ариана.
– Может, и рассказывали об этом. Слишком уж много вина вчера было.
– А ты что, действительно совершил все то, о чем рассказывал вчера вечером?
– Она наклонилась ближе, и Конан увидел верхнюю часть ее груди через немного распахнувшийся плащ. Каким-то уголком своего мозга Конан отметил, что на него это подействовало так же возбуждающе, как и вид груди, обнаженной целиком. Не сделано ли это нарочно?
– Ну так, кое-что, - осторожно ответил он. По правде говоря, он просто не помнил, что они с Ордо вчера наболтали. Вина было более чем достаточно. Он наполнил чашки.
– Я так и подумала, - с удовлетворением заметила Ариана. Что касается денег, то ты даешь, сколько можешь, Так поступает каждый. Хотя от тех, кто пришел на день, мы ничего не ждем. Некоторые из нас получают деньги от своих семей. Все идет в дело. Они этого не одобряют - я говорю о семьях но значительно больше им не хочется иметь своих отпрысков у себя дома. Их это стесняет. А если у нас что остается, мы распределяем это среди бедных. Конечно, этого мало, - вздохнула она, - но голодный рад и крошке хлеба.