Тенеловы. Междусторонье
Шрифт:
Словно мотыльки мы летели на свет, а он все разрастался и разрастался, пока не занял собой все пространство. И вот уже мы купались в его лучах, вдыхали полной грудью свежий воздух и предвкушали, как, наконец, выйдем из подземелья.
Но реальность штука грубая. Закрыв свет, дорогу перегородили двое мужчин. Я вжала голову в плечи, до того они напоминали громил Омара, из плена которого мы только что вырвались.
– Кто вы такие? Откуда взялись? – спросил один и двинулся на нас.
Отступать было некуда: возвращение во мрак не вариант, пришлось сдаться на милость незнакомцев.
Выйдя из подземелья, я огляделась и увидела подобие огромной норы, уходящей глубоко под землю. Вокруг сновали рабочие с тележками гружеными черными булыжниками с цветными вкраплениями. Я не ошиблась и все-таки доставила нас в цветоломни!
Я запрокинула голову, взглянуть на теневое небо без солнца, и отметила, что мы на дне котлована. Его края окружали нас подобно крепостным стенам.
Рабочие не обращали на нас внимания, выполняя свои функции, точно роботы заложенную в них программу. Их не волновала наша цветная одежда. И это на теневой стороне, где при виде красок жители буквально сходят с ума. Ведь здесь нет других цветов кроме черного, белого и серого. Прямо черно-белый фильм. И вдруг равнодушие. Даже обидно.
Мы подошли к лагерю из палаток – грубая похожая на мешковину ткань, натянутая на едва скрепленные между собой палки. Толкни одну, и лагерь развалится как шеренга из домино. Если в цветоломнях работали в основном мужчины, то в лагере – женщины и дети.
Нас доставили в центральную палатку – столовую и по совместительству штаб. Ряды столов располагались как в школьной столовой параллельно друг другу, а один – перпендикулярно, с него раздавали еду - густое черное варево, пахнущее кислыми щами.
Раздачей руководила женщина средних лет. Нам велели встать в очередь. Я восприняла это как добрый знак. Вряд ли здесь перед казнью принято кормить. Да и не тянуло варево на последнюю трапезу.
Очередь продвигалась быстро. Получив свою порцию, рабочие отходили к столам, наспех ели и удалялись. Все происходило в тишине. Ни смеха, ни перешептываний, как это бывает в школьной столовой. Лишь слышно как бьются ложки о дно жестяных мисок.
Когда подошла наша очередь, один из конвоиров обратился к женщине с черпаком:
– Нани, мы поймали этих троих в старой шахте. Посмотри, на них. Они не из наших.
Отрицать наше происхождение было глупо. Наш облик разительно отличался от внешности жителей теневой стороны. Начать хотя бы с моих красных волос. В черно-белом мире они полыхали похлеще пожара наивысшей категории сложности. Когда мы гостили в Черной крепости – обители королевы – местные не упускали случая прикоснуться ко мне.
Нани окинула нас взглядом серых глаз и пригладила черные с сединой волосы, зачесанные в тугой пучок. Ее аристократическую красоту портил нос – вздернутый, отдаленно похожий на свиной пятачок. Я гадала: искаженное отражение какого человеческого качества так повлияло на ее облик?
– Вы пришли с радужной стороны? – спросила она.
Я не сразу поняла, что речь идет о мире людей. Хотя как еще назвать мир полный красок?
– Очевидно, – кивнула Ксюша, – мы оттуда.
– Чего ради вы проделали такой путь?
Преодолевая робость, я шагнула вперед:
– Нас прислал Вадим Шальной. Мы бежали от серых стражей королевы и от головорезов Омара, и Вадим сказал, что здесь среди его друзей мы сможем укрыться ото всех.
Уголки губ Нани приподнялись, а я-то думала, что местные разучились улыбаться. Улыбка преобразила ее лицо, оно словно засветилось изнутри.
– Друзья Вадима наши друзья. Он хороший человек и тенелов отличный, хотя до меня ему далеко, – не упустила она случая покрасоваться.
Вадим с его эгоизмом и нелюдимостью кому-то нравится? Меня это немало удивило. Нани просто не жила с ним под одной крышей. Вадим обладал уникальным даром, никак не связанным с теневой магией, – он был виртуоз по части выведения людей из себя.
– Мы предоставим вам убежище, – сказала Нани. – Все, что наше, станет вашим. Мы живем скромно, но нам всего хватает, слава первородной тени. У нас все общее: и радости, и горести. Будем рады разделить их с вами. Не переживайте, народ здесь привычный к виду цветов и во многом равнодушный. Тех, кто каждый день имеет дело с осколками цвета, трудно удивить.
Скрывать свою принадлежность к другому миру изнурительное занятие, и я порадовалась, что здесь этот маскарад не нужен. Коля в прошлый раз пудрил лицо, пряча румянец. Ксюша носила солнцезащитные очки, маскируя зеленый цвет глаз. Про себя вообще молчу. Я без капюшона и шагу ступить не могла.
От ужина мы отказались, и Нани устроилась нам экскурсию. Кажется, она была здесь главной. Как планеты вокруг звезды, так женщины лагеря вращались вокруг нее. К ней то и дело подходили за советом, просто поздороваться или расспросить о планах.
Жили и работали местные, годами не выходя из котлована. Здесь рождались, здесь же и умирали. На тяжелых работах в шахтах были заняты мужчины и мальчики с двенадцати лет. Женщины и девочки обслуживали рабочих: стирали, готовили, убирали, сортировали осколки цвета. О заработках речи не шло. Есть где спать и чем набить желудок, и то хорошо. «У многих, - сказала Нани, - в это неспокойное время и того нет».
Меня и Ксюшу поселили в палатку к девочкам, Колю - к мальчикам. В палатке тюфяки, набитые соломой, лежали прямо на земле на расстоянии около тридцати сантиметров друг от друга. Мы с Ксюшей выбрали места по соседству, чтобы не разделяться даже во сне. Цветоломни, конечно, не Черная крепость, где слуги королевы исполняли все наши прихоти, но рабочие как-то живут, и мы приспособимся.
Со слов Нани она была тенеловом, а значит, могла помочь сестре справиться с тенями. За все в жизни приходится платить, вот и теневые маги вынуждены за свою власть над тенями расплачиваться - к старости они сходят с ума. Точнее с ума их сводят тени, мстящие за бесцеремонное обращение. Избежать сумасшествия нельзя, но его можно отсрочить. Пока что Ксюша беззащитна перед тенями, но Нани, я верила в это, научит ее выставлять преграду. Тогда мы покинем теневую сторону, а до тех пор цветоломни наш дом.