Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж
Шрифт:
Чтобы установить связь, потребовалось больше времени, чем длился обстрел. Абхусси важнее было выжить, а не поболтать.
Когда на экране наконец появилось бледное лицо капитана корабля, Шторм спросил:
– Можете сами справиться с генераторами, капитан? Есть пострадавшие? У меня наготове спасательная шлюпка.
– Справимся, полковник, – сглотнув ком в горле, ответил Абхусси. – Пострадавших нет.
– Ладно. – Шторм отключился. – Прекратить огонь, – приказал он.
Приказ не требовался – Кассий уже закрыл консоль.
Говорил ли Абхусси правду? Он производил впечатление человека, который позволил бы
Шторм снова вызвал входные шлюзы:
– Подготовка шлюпки отменяется. Она нам не понадобится. – Он повернулся к Кассию. – Кассий, пойдем встретим Майкла. Ему наверняка есть что рассказать. Может, мы даже услышим от него правду.
– Хорошая работа, господа, – сказал Кассий дежурным. – Прежде чем сдать дежурство, проведите полную проверку всех систем. Доведите до оружейников, какие мины и ракеты нужно заменить.
Он обвел жестким взглядом присутствующих. Все отводили глаза.
Шторм всмотрелся в тень, где прятался воронопут. Тот был настороже.
– Думаю, мы всё сделали правильно, – сказал Шторм Кассию, когда они вошли следом за собаками в лифт. – Бой из тех, что как раз по мне. Никто не пострадал.
– Вот бы все они были такими. Как шахматы.
В углу Центра шевельнулась тень. Вспыхнули глаза воронопута Шторма, наблюдавшего за Гомером и Бенджамином. Гомер скользнул во все еще теплое кресло перед пультом управления минами и ракетами, поглаживая переключатели и табло чувствительными пальцами слепого. Прислушавшись к слабым пси-способностям, он нажал кнопку активации, помедлил и двинул вперед огневую гашетку.
Глубокую ночь космоса в двух световых секундах от крепости рассекли огненные клинки. Рой самонаводящихся гиперпространственных ракет устремился на поиски крейсера капитана Абхусси.
Корабль улетел не слишком далеко.
На его борту взвыли сирены. Среагировали автоматические орудия.
Созвездия исчезли в огненной пелене. Хватаясь за единственную оставшуюся у них надежду, инженеры Абхусси запустили поврежденный генератор. Крейсер ушел в гиперпространство, оставив позади собственные фрагменты. Ракеты, ничего не знавшие о пункте его назначения, лениво описывали круги в квадрантах величиной в половину светового года, ища цель.
Слабое и не всегда надежное пси-чувство Гомера восприняло далекий, быстро оборвавшийся вопль. Откинувшись в кресле, он улыбнулся ошеломленному Бенджамину:
– Готов.
– Э… Гомер… – Бенджамин не знал, что сказать, не в силах встретиться взглядом с дежурными.
Их лица вытянулись и посерели. Они знали, что Шторм никогда не простит им того, что они не помешали случившемуся.
Воронопут вздрогнул, ощутив телепатический вопль и откровенный ужас дежурной смены Центра. Закутавшись в крылья, он закрыл глаза, ожидая возвращения хозяина.
Спасение Лягуша стало настоящей драмой. Команда Блейка добралась до него, когда он уже выключил двигатель и, введя в вену наркотик, погрузил себя в глубокий сон, свободный от тревог и страданий лучевой болезни. Он полностью опустошил резервуары с кислородом.
Спасателям пришлось прорывать туннель под его краулером, чтобы добраться до нижнего люка. Оказалось, что люк покрылся окалиной и его невозможно открыть. Сквозь обшивку краулера провели в главный кислородный резервуар разогретый шланг. Часть старателей Блейка очистили люк от окалины, другие покрыли стены туннеля быстро застывающей эпоксидной смолой. Протащив через туннель насос, они заполнили краулер воздухом.
Они едва успели. Ближе к концу, слишком страдая от боли, чтобы хоть как-то соображать, Лягуш снова сбросил скафандр. Эта глупость едва не стоила ему жизни.
Расходы на спасение Блейк оплатил из своего рекламного бюджета. На месте событий сразу же оказались репортеры из голоновостей, жужжа камерами. Головной офис сразу же ухватился за возможность получить множество дешевой рекламы. Название Горно-металлургической корпорации Блейка прогремело по всей Конфедерации.
Старик Лягуш получил намного больше, чем рассчитывал. Он произвел впечатление не только на маленькую девочку и жителей родного городка. В течение недели он был главной фигурой в новостях по всей Конфедерации. О его приключениях велся прямой репортаж из Крайгорода. Команды репортеров отважно преодолевали Теневую Черту, чтобы записать историю его спасения для последующей передачи в эфир.
Знай он обо всем этом, наверняка бы лишь плечами пожал. Это была вовсе не та слава, к которой он стремился.
Во время приема, устроенного в честь возвращения Полианны, Мыш слонялся вокруг, привлеченный всеобщим весельем. Ему внушали отвращение Бенджамин, Гомер и то, что они пытались сделать. Академия славилась тупой дисциплиной и отсутствием чувства юмора. Ему хотелось петь и танцевать, чем и занималась молодежь, параллельно создавая себе повод для тяжкого похмелья.
Старшие хмурились, будто грозовые тучи на сером горизонте. На их лицах отражалась граничившая со страхом тревога. «Они стоят тут, будто угрюмые идолы-хранители в храме Бронзового века, – подумал Мыш. – Будто безъязыкие вороны рока».
Он усмехнулся мрачным мыслям. Похоже, ему передалось настроение отца.
Шторм, Кассий и другие старики только что вернулись с заседания штаба. Мыша туда не пустили. Он предполагал, что в первую очередь там обсуждали близнецов.
Межзвездная связь была забита под завязку. Похоже, шли консультации с Хоксбладом. Мыш не мог даже предположить, какое приняли решение. Кассий лишь успел шепнуть ему новость, что крейсер уцелел. Едва-едва.
Затем вице-президент по снабжению Горно-металлургической корпорации Блейка в Крайгороде на Черномире представил очередной контракт.
Мыш догадывался об общем настрое. Все вернувшиеся с заседания были полны мрачных предчувствий. Он чувствовал их злость и тревогу. С Ричардом не удалось найти общего языка, а представитель Блейка пытался выкручивать руки.
По залу разнесся визгливый смешок Ди. Старый добрый дядюшка Майкл был душой вечеринки.
Его громкий голос и крикливая внешность никого не нервировали. На фоне суровых, аскетично одетых солдат он выглядел ярким павлином и шумным попугаем. Сейчас он играл роль клоуна, тщетно пытавшегося рассмешить подчиненных его брата. Мрачные, иногда полные ненависти, иногда подозрительные взгляды Шторма, Кассия, а также Вульфа и Гельмута Дарксвордов нисколько его не пугали. На сыновей Шторма он вообще не обращал внимания, разве что время от времени бросал озадаченные взгляды на Люцифера или Мыша.