Тени былого могущества
Шрифт:
– Пойдём! – в общем, на первый взгляд, на озере делать было совершенно нечего. Там был просто каменистый берег и далёкий шум могучего леса, возвышающегося на близлежащих сопках. Но лёгкий плеск волн всегда приносил умиротворение. Поэтому мы с Асей любили приходить на берег и обмениваться какими-то впечатлениями, накопившимися между каникулами. Но в этот раз, разумеется, все мои впечатления, кроме одного отошли на второй план.
– Мне так жаль – проговорила Ася, когда я поделился с ней печальной новостью о моём отце. Я вздохнул:
– Мне тоже. Но не будем о грустном, пойдём, пройдёмся до причала?
– С удовольствием! Интересно,
– Конечно, будут ждать, никто выше шестёрок вообще в такие деревни не заглядывает – улыбнулся я.
– И то верно, – согласилась Ася – я вот тут думаю может попытаться организовать какой-нибудь фонд, который будет заниматься тем, на что чиновники наплевали?
– То есть, всеми их обязанностями? – приподнял брови я – А финансирование где возьмёшь?
– Ну это же фонд! – немного неуверенно проговорила Ася – Сборы, пожертвования….
– Вы, я смотрю, кучеряво живёте, раз ты думаешь, что люди могут позволить себе делать пожертвования – желчно проговорил я.
– Ярослав, ты знаешь, что я – тройка.
– Да знаю, знаю. Поэтому и не понимаю, с чего ты взяла, что это сработает?
– Ни с чего, это просто отчаяние! – всплеснула руками Ася. Я на мгновение задумался: наверное, этот диалог двух восьмиклассников о многом говорил. Вместо того, чтоб беззаботно играть в снежки, дурачиться, мы обсуждали такие вот проблемы. Не успел я об этом подумать, как мне в плечо попал снежок. Мы с Асей с удивлением смотрели на трёх пьянющих мужиков:
– Чё стоим, молодёжь? Так и задубеть можно! – я даже не нашёлся что ответить, хотя они все мне были знакомы (в деревне-то всего-то было человек двести-триста). Звали их дядя Петя, дядя Афоня, а того, что запустил в нас снежком, все с важностью называли Григорий Иванович. Он был этаким местным самородком: золотые руки, как говорится. И самогонный аппарат сам сделает, и счётчик электричества поможет уменьшить, и трактор починит. В общем, мастер на все руки. Однако, как я и говорил ранее, для нас, подростков, авторитеты мало что значили. Поэтому Ася, проворно слепив снежок, запустила его прямо в лоб Григорию Ивановичу. Двое его друзей расхохотались и принялись энергично бросаться в нас снежками. Мы с Асей начали «отстреливаться», весело смеясь и, пожалуй, радуясь этой импровизированной игре.
Надо признать, что мужички, несмотря на своё состояние, «стреляли» довольно метко, чего не скажешь о нас с Асей. Однако, они так задорно уклонялись от наших снежков, что зачастую падали в снег, теряя равновесие. Так что вся троица была просто облеплена мокрым снегом. Закончилось это всё так же внезапно, как и началось:
– Вот ты где! Баня не топлена в доме воды нет, а он, ёпа мать, в снежки играет! – обернувшись я увидел довольно-таки грузную тётку средних лет, которую, кажется, звали Агата Акимовна, но всё называли её Ага.
– Не бранись, всё сделаем сейчас! – ответил Афоня, запуская очередной снежок и оскальзываясь в своих кирзовых сапогах – Мужикииии! – пробасил он.
Всем сразу стало понятно, что этот короткий и ёмкий призыв означает: пойдём все вместе затопим баньку, воды натаскаем, а там можно и продолжить праздник, всё-таки суббота.
Мы с Асей продолжали идти вдоль берега до условленного тёмно-синего дома с заколоченными ставнями. Мы почему-то всегда разворачивались именно дойдя до него. Правда, от тёмно-синего там мало что осталось, это изначально дом был такого цвета. Сейчас же краска облупилась, выгорела, а кое-где вообще проступали тёмно-коричневые брёвна. Дом уже немного покосился, от забора остались только редкие колья. Таких домов, как я уже и сказал было предостаточно: почти половина. Чтобы не придаваться унынию вновь, я спросил:
– Завтра снег застынет, хочешь как в старые добрые времена покататься с сопки на какой-нибудь клеёнке?
– Ну ты вспомнил !– фыркнула Ася – Мы, наверное, уже не в том возрасте.
– Ой да ладно тебе, – отмахнулся я – к тому же, ты что знаешь о каких-то других развлечениях тут?
– А ты что, сюда развлекаться ездишь? – вдруг совершенно серьёзно, чуть ли ни строго спросила Ася – Что-то непохоже.
Я вдруг осознал, что если бы кто-то меня спросил, зачем конкретно я езжу в деревню, я бы, наверное, затруднился ответить. Нет, конечно, увидеться с бабушкой, побродить по лесу или по берегу озера – это всё здорово. Но для этого хватит три-четыре дня. Как я уже и говорил, здешняя атмосфера приносила мне покой и умиротворение, хоть я и постоянно называл деревню мёртвой. Ой, уж ни к вечному ли покою я стремлюсь в свои четырнадцать лет?!
– Э-эй! – раздалось откуда-то издалека – Ты тут, или пришельцы поработили твой разум?
– Извини, задумался – улыбнулся я – Ну а ты зачем приезжаешь?
– Не знаю, мне тут нравится и всё. Нету суеты, нету расписания, вон – она махнула рукой куда-то вдаль – полно времени.
– Твои родители хотят, чтоб ты постоянно училась? – догадался я.
– Да, но сюда легко отпускают. А мне вот уже где все эти дополнительные занятия после школы – она дотронулась до своего горла – хоть в каникулы дайте отдохнуть.
– А у тебя нет ощущения, будто здесь ты полна сил? – спросил я.
– Конечно, есть! Ведь я не трачу здесь все силы на учёбу! – я снова улыбнулся и не стал продолжать этот разговор, хотя и был уверен, что дело в какой-то необъяснимой местной энергетике. Правда, на данный момент, это всё было псевдонаукой и, возможно, мне просто хотелось верить в нечто такое.
Мы с Асей побродили ещё немного, а потом решили, что пора по домам: темнело уже достаточно рано, а в деревне ночью так темно – хоть глаз выколи, не как в городе. Да и ветер поднялся такой, что я был рад скорее оказаться дома. Но, как водится, я сначала проводил до дома Асю:
– Ну что, до завтра? После обеда зайду за тобой – подмигнул я.
– Или я за тобой, – кивнула Ася – пока! – и она, махнув мне рукой, скрылась за воротами. Чтобы срезать, я пошёл к своему дому по заброшенному узенькому переулку и, конечно, набрал себе в ботинки полкилограмма снега. Но ничего, ботинки на печи высохнут быстро, а я уже сейчас приду. Подойдя к дому, я, как обычно, закрыл ставни на ночь, а потом и ворота на крючок. Это было довольно забавно: вот от кого тут можно было закрываться? Кто тут что воровать будет? Летом закрывали ворота, чтобы скот не зашёл в огород, а зимой – так, по привычке.