Тени и нити
Шрифт:
Сны Стража переменились резко. Темные безликие демоны, разящие лиловые молнии и глубокие, полные живой черноты ущелья появились в них. И армии людей, устраивающие жуткие кровавые побоища на равнинах и в горах, на море и под стенами городов, орущие и заполоняющие все пространство. Круг принял решение поставить нового Хранителя Виала. Это оказалось несложно, но ничего не изменило. Все следующие дни тянулось ожидание, наполненное головной болью, муторными спорами и руганью. Только Мрабетмгни догадывался чего они ждут. Пробуждения Стража.
Пространство это, заполненное торговыми лотками, палатками, товарами, выглядывающими из тележек и разложенными прямо на мостовой, балаганами и сценами под открытым небом, официально именовалось: «Третья площадь Согласия, пятого округа». Но нармротские горожане
В этот день Мастер Нортиль сидел в тени прохудившихся, должно быть, еще в прошлом веке кулис. Старые и полинявшие, они сильно смахивали на рыболовные снасти, но старику все-таки удалось отыскать местечко, где назойливые солнечные лучи не беспокоили. Владелец разборных стальных подмостков потягивал дешевое кислое вино и наблюдал, как очередной начинающий рифмоплет уходит освистанный, а по ступенькам уже гупает новый с постным, страдальческим, так и напрашивающимся на гнилой фрукт, лицом. Старику Нортилю не нравилась Летка, орущая немытая толпа и дурацкие выступления местных трепачей. Это, когда он был пьян. Трезвым старик все это просто ненавидел. Всего несколько лет назад у него была лучшая на всем побережье труппа гимнастов. И дернул его демон послушать лживого скользкого игноме, поманившего дасским золотом. Льстивый прилипчивый пройдоха отправил их пешком через намарские скалы. В результате Нортиль получил в собственность громоздкую гулкую сцену и место на Летке, а неудачливый агент срок на рудниках. Но вышитых золотом костюмов, гимнастических снарядов, а, главное, его ребят, лично воспитанных и обученных, уже не вернуть. Первое время, хоть дочка радовала. Е номер «женщина–змея» собирал неплохие деньги. Нортиль надеялся, что они смогут заработать достаточно, чтобы вернуться на родину и сколотить новую труппу. Но потом знойная харивянка приглянулась какому-то местному колдуну, выскочила замуж и исчезла в его загородном доме.
Так и есть – что-то рыжее и склизкое шмякнулось о грудь запнувшегося поэта, сползло, оставляя клоки мякоти на рубахе. Как по команде полетели новые фрукты и овощи, среди которых были твердые зеленые яблоки и червивые орехи. Рифмоплет ретировался, закрывая голову. Взгляд старика упал на окончательно изгаженную сцену, потом на щетку и тряпку – протестующе заныла поясница.
— Определенно, куда лучше борцовские и кулачные поединки. Жаль только не слишком часто удается их заполучить, – подумал Нортиль.
Какой-то тип из толпы зевак, ободранный и заросший начал забираться на подмостки. Нортиль сильно сомневался, что бродяга заплатит за свое пребывание на сцене положенный медяк, но подниматься со своего табурета не спешил. То ли вино слишком расслабило стариковские мускулы, то ли хандра перелила безразличие через край.
Лохматый тип начал свою речь еще с карачек, голос его звучал чуть хрипловато, но гулко:
— Возрадуйтесь жители свободного Нармрота, чтоб ваши кишки сожрали черви! Протрите свои глаза. Что есть ваша жизнь?! Маги, законники, богатеи, гномы – кто только вами не правит? Кто не наживается на ваших бедствиях? Да со всеми своими силами и богатствами Дасия должна повелевать миром, а вы властвовать над немощными и отсталыми народами. А вы, а вы, тихие и смирные, как свежие гомункулы. Вы позабыли истинный свет, и как слепцы не замечаете огня… – бродяга уже стоял в полный рост, воздев руки к небу, толпа безмолвствовала, даже самые наглые метатели фруктов стояли, разинув рты: – Который пожрет ваши души. Восстаньте! Сбросьте в Багровые Глубины кровавых правителей! Вы недостойные великих святых, жертвовавших собой ради… – черномундирный появился невесть откуда, соскочил со спины пронесшегося над головами шрада. Что-то уперлось в грудь лохматому оратору. Он отлетел на добрых шесть ат и с грохотом врезался в железо подмостков. Мастер Нортиль слышал хруст сминаемой шеи – странный проповедник, перекувырнувшись через голову, врезался в поддерживающую кулисы арматуру.
За полуденные часы слухи о происшествии на сцене Нортиля Харивянина расползлись и размножились. Проповедники на Летке объявлялись регулярно, равно как и контролеры. Местная публика не понимала ни тех, ни других, но над безумными крикунами хоть потешиться могла. Так что, по большому счету, в том, что черномундирный уложил очередного вещателя, не было ничего странного и страшного. По крайней мере, для местных. Но люди на площади, в тесных летковских переулках и в корчмах с мелкими почерневшими оконцами перешептываясь, таинственно понижали голоса. «А знаешь ты, что сегодня приключилось»? – говорили они: «Так вот, знакомый мой слышал, что предсказал тот лохматый: три года, три месяца, три фазы и три дня еще править черномундирным, а потом их власти кх–х-х». О том, как звали того самого знакомого, и что это за таинственное «кх–х-х», рассказчик обычно умалчивал, заговорщицки косясь по сторонам.
Юго–восток Нармрота. Аверон поморщился, разглядывая план города. Помойная яма Треугольника. Кишащая чопорными иностранцами Столичная Гавань. Беспокойный пятый округ и умирающие Старые Мануфактуры. Худшие, наименее лояльные районы столицы. Служба никогда не пыталась контролировать их от и до. А зря. «В обновленном порядке не будет упущений и темных пятен», – подумал Аверон. Как же хотелось абсолютному контролеру поскорей расправиться с досадными недоразумениями и приступить к реформам. Можно ведь, в конце концов, и без жезлов обойтись – вооружить контролеров последними моделями разрушителей – и дело с концом. А если магов придавить поплотнее, то и проблем никаких не будет. Перед взором Аверона промелькнула Дасия, какой она стала бы, не пойди революционеры на компромисс с Эфрузтом Джег–ратоном и ему подобными, и решись повстанцы на штурм Университета. Сладкие грезы абсолютного контролера прервало очередное донесение. «Что-то слишком уж часто приносят известия заполонившие попавший под подозрение юго–восток патрули », – подумал он.
«Массовый выход драгв на набережные четвертого и пятого округов, южнее Большого Моста», – впервые за этот день Аверон улыбнулся. После сообщений об убийстве игномерийского торговца и проповеднике, подстрекающем к бунту, абсолютный контролер ждал чего-то гораздо более неприятного.
К реке летковские лабиринты все больше безлюдели, превращаясь в хаос заброшенных домов и разваливающихся мазанок. При дороговизне дерева лодки в бедном районе были редкостью, и заросший камышом илистый, подтапливаемый весной и порождающий тучи гнуса летом, берег привлекал лишь владельцев некоторых кустарных мастерских. Немытых бродяг здесь также не терпели, выставляя за мост в Треугольник. Так что место это стало охотничьими угодьями для множества мальчишеских банд из прилегающих к Летке кварталов. В тот день все они были заняты драгвами.
Камень пошел низко и быстро, как речной блинчик, и ударил точно в буро–зеленую большеглазую голову. «Есть»! – Раждан аж запищал от удовольствия. Никому из ребят сегодня не удавалось убить драгву с одного удара. Наводнившие район речные твари неизменно исхитрялись намылиться едким ядом и, уже погибая, сжечь свою скользкую пеструю кожицу.
— Молодец, малой! – предводитель малолетней шайки Нарим Дылда уже прикидывал куда бы снести ценный трофей – за цельную шкурку драгвы давали чуть ли не серебряный глазик.
Раждан уже мчался к своей добыче зеленовато–бурому земноводному, длинному и ядовитому, как змея, но со здоровенными перепончатыми задними лапами. Брать и нести ее нужно было с большой осторожностью. Раждан покопался в карманах и вытащил кусок рваной темной материи. Тушка извивалась, выскальзывая из тряпки, но, в конце концов, была побеждена.
— Клади сюда, или в руках таскать собрался? – Нарим открыл засаленную утробу холщовой сумки. Раждан оценивающе поглядел на Дылду, н о с добычей все-таки расстался. Чего еще ждать от семилетки? Сам Нарим уже был бы на полпути к лавке мастера Везерхи.