Тени Марса
Шрифт:
Наконец, директору, похоже, и самому надоело ломать комедию. Он отпрянул от растеряно стоявшего Сергея и, сделав рукой жест, приглашающий садиться, первым плюхнулся в заботливо подставленное роботом кресло. Снующие мимо ученые и лаборанты, проходя мимо сидевшего начальника, не забывали учтиво раскланиваться. Он же теперь надел маску учтивого молчания. По всему чувствовалось, что хозяин здесь он. Сергей, всё ещё не пришедший в себя от столь любезной встречи и, по — прежнему не произнесший ни слова, сел напротив. Теперь они оказались лицом к лицу с главным "мудрецом" земли. Молчание слегка затягивалось. Директор отчего-то не спешил начинать серьёзный разговор, а Сергей, едва оказавшись в кресле, понял, что не знает с чего начать. Они просидели так минуты три, отводя взгляды и усиленно пытаясь подавить сами собой выплывающие наружу зевки. И всё — таки Сергей не выдержал первым.
— Я к Вам… по поводу… мне пришла открытка…
— Ах, да,
— А как насчет похорон? Надеюсь, они будут проведены на льготной основе?
Услышав эту фразу, директор НИИ дико захохотал.
— Уморили! — прохрипел он, вытирая слезы большим клетчатым платком, будто по мановению волшебной палочки оказавшимся в его руках. Он высморкался и, перестав смеяться, встал. — А Вы, батенька, шутник! Не соизволите ли подняться наверх, чтобы подписать контракт? — Увидев утвердительный кивок Сергея, он махнул рукой, приглашая следовать за ним. Его развязная манера махать руками странным образом гармонировала с напыщенностью его речи. Может быть оттого, что то и то было наигранно?!
Кабинет наверху разительно отличался от простоты подземного убожества. Полы были устланы толстыми персидскими коврами. На стенах, покрытых мраморными плитами, висели картины великих живописцев. Мебель, выполненная из красного дерева, поражала своей красотой и оригинальностью. Все металлические предметы блестели свежей позолотой, а большой книжный шкаф снизу доверху заполняли старинные раритетные издания. На начальственном столе стоял огромный проводной телефон, отделанный тёмным деревом и серебром. На противоположной от него стороне виднелась небольшая коробочка свехавтоматизированного голографического компьютера последней разработки — предмет завести всех известных Сергею хакеров. И на всей этой красоте, поражая взгляд постыдной безвкусицей, на тонких белых ниточках висели какие-то рюшечки, шарики, бантики, бусинки и прочая фиг пойми что. Даже не слишком эстетствующего Сергея подобное сочетание привело в некоторое смятение чувств. Меж тем Ракип Эрнестович, который по — прежнему изображал из себя радушного хозяина, протопал по высокому ковровому ворсу и, обойдя стол, плюхнулся в кожаное кресло.
— Ну-с, молодой человек, не соблаговолите ли подписать бумаги? — директор института космических исследований изящным движением выдвинул ящик стола и вынул оттуда загодя приготовленные документы. Сергей взял предложенные бумаги и быстро пробежал глазами распечатанный на четырёх листах контракт (как оказалось, на них не хватало лишь подписи самого Сергея) и, оставшись вполне довольным предложенными условиями, не задумываясь, поставил под ним свою витиеватую закорючку, после чего, быстро пожав протянутую руку директора, поспешил откланяться. Покидал он просторы института с двояким чувством. С одной стороны, его действительно радовало, что он полетит к другим мирам, к бесконечной череде звёзд, сквозь неведомое космическое пространство. С другой стороны, сердце сжималось от тревожного ожидания. Не стоило забывать, что этот полёт будет первым. Ещё никто из людей не погружался в бездну гиперперехода, да и сам переход был рассчитан лишь теоретически. А как показывала практика, она имеет странное свойство ставить теорию с ног на голову. К тому же, оставшееся ощущение гадливости, посетившее его в стенах директорского кабинета, увешенного всевозможными ленточками, бусинками, смешанное с лёгкими приступами досады, вызванной завесой тайны, висевшей над самой подготовкой к путешествию, пробуждали такой калейдоскоп мыслей, что у него невольно появлялось желание бросить всю эту затею к чертовой бабушке и умотать куда-нибудь на Гавайи. И в принятие этого решения останавливало лишь одно: отсутствие денег как таковых.
— Что ж, придется ещё разок рискнуть! — он подошёл к своему глиссеру и решительно распахнул дверцу. Однако всё же было странно, что будущему всекосмическому "атташе" не дали даже взглянуть ни на список его будущих подчинённых, ни на общую комплектацию межзвездного экипажа.
— Как в омут! — невольно вырвалось у Ляпидевского. Он повернул ключ запуска двигателей, и когда его машина начала подниматься вверх, у него снова возникло нехорошее ощущение чьего — то пристально взгляда, направленного ему в спину.
Таинственное мерцание свечей, как казалось Сергею, придавало их встрече излишнюю, и даже несколько навязчивую романтичность. Уютно устроившись в кресле, он неторопливо пережёвывал уже успевшую остыть курицу, не получая от этого процесса ни какого удовольствия, не ощущая вкуса. Всё его внимание было уделено сидевшей напротив него девушке, лениво гонявшей по тарелке небольшую маслинку. Нина, как всегда, была более чем великолепна. Розовое платье, тщательно приталенное и перетянутое широким поясом с такой же широкой пряжкой, не скрывало, а скорее подчёркивало все линии тела девушки. Золотой кулон в виде сердечка с вкрапленным в него маленьким бриллиантом, сверкал манящим светом ускользающего маяка в вожделенной ложбине её округлых грудей. Светлые ресницы, трепетавшие подобно крыльям маленького мотылёчка, взвивались вверх при каждом брошенном на Сергея взгляде, а сами нежно-голубые глаза светились одновременно добротой и строгостью. Подчёркнуто сосредоточенное выражение лица в купе с длинными светлыми волосами, рассыпавшимися по округлым плечам, придавали ей вид вольной Валькирии. Сергей едва не взревел подобно дикому лосю от терзавших его желаний, когда волшебные пальчики её руки тихонько коснулись его ладони, и ноготки, будто мышки, поскребли переплетающиеся на ней линии его жизни. Он потянулся к девушке в попытке коснуться губами, но она, подняв указательный палец, предостерегающе помахала им в воздухе. Ляпидевский, получив порцию отрезвляющего ледяного взгляда, с удрученным видом бухнулся назад в своё кресло и, усилием воли сосредоточив внимание на курице, принялся настойчиво пережёвывать вдруг показавшееся невероятно жёстким мясо. Но долго не смотреть на Нину у него не хватило сил. Почти не разжёвывая, он проглотил последний кусок, запил его лёгким вином и, аккуратно промокнув платком губы, поднял взгляд. Сейчас Нина улыбалась. Её пухлые, алые губы чуть разошлись в стороны, на щёчках образовались небольшие ямочки. — "Посмейся, посмейся, — злорадно подумал Сергей, исподлобья разглядывая свою недотрогу. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда я уеду".
— Мы завтра расстаёмся, — тихо произнес он, краем глаза наблюдая за её реакцией и ожидая увидеть в девичьих глазах хоть маленькую искорку беспокойства. Но даже в своих вынянченных долгими ночами и ставшими уже почти розовыми снах он не ожидал подобной реакции. От сказанных слов Нину аж передёрнуло. Вся её весёлость исчезла, и она, едва не опрокинув на себя бокал с шампанским, мгновенно вскочила со своего места.
— Откуда… почему… почему ты знаешь? — её язык заплетался. Она слегка пошатнулась, словно готовая рухнуть в обморок, но справившись со своими эмоциями, требовательно посмотрела на Ляпидевского и, вновь сев на прежнее место, закинула ногу на ногу.
— Откуда, почему, — лениво протянул довольный произведённым впечатлением Сергей. — А кому же знать, как не мне? — самодовольно заметил он, и его лицо озарила победная улыбка. — Так что будь уверена, три месяца ты сможешь спокойно отдохнуть и подумать. Как говориться, "мы простились с тобой у порога"… Но прежде чем расстаться, ещё раз подумай, может не стоит строить из себя неприступную крепость, пора спустить флаги? — он нарочно решил быть пошлым, улетающему на просторы вселенной первооткрывателю многое прощалось. — Кто знает, может, больше и не увидимся: вынырнет кораблик не туда и или сгорит при гиперпереходе и алю — улю гони гусей, "не увидимся мы больше никогда". — Он продолжал болтать, а она от его слов становилась всё бледнее и бледнее. Чувствовалось, что её распирает бушующая в груди буря, и гнев, нарастающий в душе, уже готов вырваться наружу. Наконец, не выдержа, она взорвалась потоком слов.
— Дурак, сволочь… Ты рассчитывал, что при расставании я растаю, да? Какой же ты все-таки… Неужели ты будешь рад, если "Прометей" не вернётся? Да знаешь что, иди ты… Я больше не хочу тебя видеть! Никогда, слышишь, никогда не попадайся мне на пути! — Она запулила в него попавшейся под руку тарелкой и опрометью выбежала из его домика. Он не попытался её ни остановить, ни окрикнуть, он даже не пошевелил сложенными крест на крест ногами. Он слишком хорошо знал женщин, чтобы сомневаться в успехе. Только очень сильно любящая девушка могла придти в столь бешеное состояние от одного лишь намёка на его возможную гибель в пространстве. Он довольно улыбнулся и с вновь проснувшимся аппетитом набросился на холодные остатки вечерней трапезы. Через полчаса, плотно окушав, Сергей выключил свет и, улёгшись на диван, даже не раздеваясь, попытался уснуть. Но последняя ночь на Земле никак не желала раскрывать перед ним объятия Морфея. Лишь под утро, измученный длительным лежанием, он смежил веки и уснул тяжёлым, чутким сном. Оставшееся до рассвета время ему снилось, что на него смотрят чьи-то пронзительные серые глаза. Он пытался вспомнить, где он их уже видел, и тогда ему казалось, что он угадывает в них взгляд своей бывшей пассии.