Тени на мосту Айои
Шрифт:
«Доклад Гровса чрезвычайно взбодрил Трумэна. Он сказал, что такая весть придала ему совершенно новое чувство уверенности», — записал тогда Стимсон в своем дневнике.
«Уверенность» эта дала о себе знать на очередном заседании Потсдамской конференции.
«Трумэн выглядел совершенно другим человеком, споря с русскими в самой резкой и решительной манере», — вспоминал Черчилль.
С докладом Гровса вскоре ознакомили и Черчилля. Несколько дней делегации США и Англии то вместе, то порознь обсуждали тактику атомного шантажа. Решено было дать понять Сталину, что в США создана бомба невиданной силы.
24 июля участники очередного заседания прощались на ступенях дворца Цецилиенхоф, где проходила конференция. Прежде чем сесть в машину, Трумэн подошел к Сталину и сказал ему несколько фраз.
— Ну как? — нетерпеливо спросил Черчилль, наблюдавший за ними со стороны.
— Он не задал мне ни одного вопроса, — удивленно ответил президент США.
«По мнению американских и английских исследователей, — пишет историк Герберт Фейс, — заявление Трумэна не оказало сколько-нибудь заметного влияния на позицию русских в отношении обсуждавшихся на конференции проблем. Признаков такого влияния не может обнаружить и историк, изучающий протоколы конференции».
В Потсдаме же Трумэн и Черчилль договорились не упоминать об атомной бомбе в ультиматуме, который был направлен Японии 26 июля от имени США, Англии и Китая.
Штатные летописцы любят повторять, что атомные бомбы были сброшены на Хиросиму и Нагасаки лишь после того, как Япония отказалась капитулировать на условиях Потсдамской декларации. Такое утверждение, однако, противоречит фактам.
Грибовидная тень атомного взрыва легла на политику Вашингтона еще с апреля, когда, став президентом США, Трумэн учредил Временный комитет по проблемам ядерного оружия. Капитуляция Германии лишь увеличила срочность «Манхэттенского проекта».
«Когда игра идет к концу, козыри надо пускать в ход, чтоб не остаться с ними на руках».
Эта «карточная» фраза воплотилась в решениях Временного комитета, принятых 1 июня 1945 года. Сводились они к следующему: как только бомба «С-1» будет готова, сбросить ее на Японию; никакого предварительного предупреждения об этом не делать; выбрать такую цель, которая ясно показала бы разрушительную силу нового оружия.
5 июля, прежде чем подняться на борт крейсера «Аугуста» и отбыть в Европу на Потсдамскую конференцию, Трумэн подписал несколько документов, предназначенных для опубликования от имени президента в его отсутствие. В числе этих бумаг с пометкой «начало августа» был текст официального заявления, «О бомбе нового типа, сброшенной на Японию».
Наконец, прямая директива об уничтожении одного из японских городов была отдана Трумэном 25 июля, то есть за сутки до опубликования Потсдамской декларации:
Генералу Карлу Спаатсу, командующему стратегической авиацией США.
509 авиагруппе 20 воздушной армии надлежит сбросить первую спецбомбу после 3 августа (как только позволит погода) на одну из целей: Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки…
509-я авиагруппа
Тиниан — это один и коралловых рифов, составляющих Марианский архипелаг. Плоский островок длиной в двадцать и шириной в десять километров — как бы созданный самой природой аэродром в океанском просторе.
С весны 1945 года Марианские острова стали играть роль эскадры непотопляемых авианосцев для 20-й воздушной армии США. Ежедневно поднимая в воздух по нескольку сотен «Сверхкрепостей» Б-29 (почти недосягаемых для японских истребителей и зенитных батарей), командующий армией генерал Кэртис Лимэй заявил в своем штабе на Гуаме, что «возвратит Японию в каменный век».
9 марта 1945 года на Токио было сброшено столько зажигательных бомб, что за одну ночь в огне погибло почти сто тысяч горожан. Массированные бомбежки превращали в дымящиеся руины один японский город за другим. Лишь четыре из них почему-то были исключены их списка целей: Хиросима, Коура, Ниигата и Нагасаки. Приказ это вызывал недоумение у летчиков. Они не знали, что вычеркнутые города щадят лишь для того, чтобы разом их уничтожить новым оружием.
Привести этот приговор в исполнение предстояло 509-й авиагруппе. Формально входя в состав 20-й воздушной армии, она фактически подчинялась непосредственно президенту США, а точнее — начальнику «Манхэттенского проекта» генералу Гровсу. Командир авиагруппы Тиббетс, тридцатилетний полковник, участвовал в испытаниях первых «Б-29», а до того летал бомбить Германию, был личным пилотом генерала Эйзенхауэра.
Ядро 509-й составляли пятнадцать специально переоборудованных «Сверхкрепостей» Б-29. Чтобы максимально облегчить самолеты, с них было снято все вооружение, кроме спаренного крупнокалиберного пулемета в хвостовой части, а бомбовые отсеки были увеличены в соответствии с размерами «Толстяка» и «Малыша». (При одинаковой длине в 3 метра бомбы имели разный диаметр: плутониевая — 1,5 метра, урановая — 0,7 метра.)
509-я авиагруппа прибыла в Тиниан в мае 1945 года, но вплоть до августа не имела на своем счету ни одного боевого вылета.
Бомбардировщик под номером 82 ничем не выделялся среди остальных пятнадцати вплоть до 5 августа, когда в штаб были вызваны шесть членов его экипажа: командир самолета Люис, бортинженер Дазенбери, бортмеханик Шумард, радист Нелсон, радиометрист Стиборик, стрелок Кэрон.
— Нам предстоит первыми сбросить на Японию сверхмощную бомбу нового типа, — сказал командир 509-й авиагруппы полковник Тиббетс. — Ввиду особой важности задания самолет поведу я сам. Люис будет выполнять обязанности второго пилота. Старший штурман авиагруппы Ван Кирк и старший бомбардир Ферреби заменят на этот рейс штатных членов экипажа. С нами полетят также три человека, которые будут заниматься бомбой: Парсонс, Джеппсон и Безер. Представляю их вам, а они пусть познакомят нас с «пассажиром» из бомбового отсека…
Офицер в морской форме, капитан первого ранга Парсонс, рассказал, что, хотя новая бомба весит меньше пяти тонн, разрушительная сила ее равна пятнадцати тысячам тонн обычной взрывчатки. Чтобы дать представление о характере подобного взрыва, Парсонс показал фотографии, сделанные три недели назад в Аламогордо. Лишь увидев эти снимки, члены экипажа поняли, почему 509-ю авиагруппу так долго тренировали бомбометанию с большой высоты и уходу от цели с крутым виражом на максимальной скорости.
Накануне вылета Тиббетс дал «Сверхкрепости» под номером 82 имя своей матери: «Энола Гей». Генерал Фэрелл (заместитель начальника «Манхэттенского проекта») вместе с Парсонсом наблюдал за погрузкой «Малыша». Их беспокоило, что несколько Б-29, базировавшихся на Марианских островах, терпели аварии при взлете и взрывались с бомбами на борту. Случись такое теперь, от Тиниана не осталось бы и следа. Поэтому договорились, что окончательную сборку взрывателя бомбы Парсонс произведет уже в воздухе.