Тени наших дней
Шрифт:
– Может, на пустой желудок?
– Может.
– Пойдем обратно. Закажешь еды, и полегчает.
Если бы от проблем можно было избавиться с помощью отменного жаркого, вот бы жизнь изменилась! И не только у Кирилла, но и у всех людей на планете.
– А знаешь… я ведь не собирался приезжать. Купил билет за два часа до отправления. По телефону предупредил начальника. Папе и вовсе ничего не сказал. Звучит по-идиотски.
– Нисколько.
– Думаешь?
– Ну, всем иногда хочется все бросить и сбежать. Я бы тоже сбежала, но понятия не имею
– Я к ней привык.
– Это не ответ на мой вопрос, – растянула девушка и подтолкнула парня плечом.
– Город как город, ну, большой, да, людей много, со временем перестаешь обращать на это внимание. Вообще перестаешь… отвлекаться, – наконец подобрал слово Кир и посмотрел на собеседницу. – Все вечно куда-то несутся. В глаза друг другу не смотрят.
– «Чудесное» место.
– Как будто здесь иначе.
Соня хмыкнула. Поправила рукав кофты, который спустился уж слишком низко, обнажив несколько крошечных родинок на предплечье, и откинула назад голову. Кирилл повторил ее позу и уставился в глубокое черное небо.
– Как-то не верится, что вы с Мариной лучшие подруги, – неожиданно признался Кир. Он с трудом понимал, отчего слова срываются с языка, но решил пойти на поводу у внезапно объявившегося импульса. – Вы совсем разные.
– Ты ни с кем из нас не знаком.
– Я не слепой.
– Поэтому носишь такие очки?
– Смешно, – причмокнул парень, – очень остроумно.
– Ты, кстати, тоже отличаешься от ребят.
– Дети сближаются с теми, кто живет рядом, с кем делят парту. Взрослые выбирают себе друзей осознанно, и я не представляю, каким таким образом ты осознанно подружилась с Мариной, уж прости. Она производит впечатление… своеобразной девушки.
– Составил о ней мнение, руководствуясь наличием пирсинга в ее носу?
– То есть ты со мной не согласна?
– Не умничай, ладно?
Кирилл улыбнулся. Улыбался он с необъяснимым шармом, подобно герою из криминального детектива или любовного романа. Острая ухмылка, ледяной взгляд. Нечто неуловимое, словно предназначенное только для девушки напротив, личное, сокровенное.
– Интересный ты человек, – неожиданно заключила Соня, и парень замер. Она глядела на него не так, как он привык. Не с обожанием или смущением. С любопытством. Люди со временем перестают видеть человека. Видят образ, сотканный из собственных чувств и внешних обстоятельств. Соня пока что его совсем не знала и поэтому смотрела на него, а не на события, которые его окружали.
– Я очень интересный, и это я еще не пустил в ход обаяние.
– Ну да. – Девушка спрыгнула с подоконника и отряхнула штаны. – Пойдем обратно?
– Замерзла?
– Немного.
– Тогда пойдем.
– Ребята скажут, что я тебя украла.
– Не выдумывай. – Кир поправил воротник рубашки и лениво поднялся на ноги. В конце концов, они ждали его столько лет. Подождут еще пару минут.
Они вернулись в бар и заняли места за столиком. Перед Кириллом стояли две рюмки. Он с удовольствием
– Что? – небрежно бросил Кир. – Вымотался.
– Не знал, что вискарь усталость лечит.
– Значит, паршиво ты разбираешься в жизни.
– Ты вчера приехал? – вмешался Женек, поставив на стол костлявые локти. Маринка тут же прилипла к нему, коснулась щекой, словно они не могли существовать раздельно.
– По-моему, ты об этом уже спрашивал.
– Повтори еще разок для публики.
– Да, я причалил вчера, – официально заявил парень, поглядев на давних друзей, – и нет, я не планировал приезжать. Может, покончим с допросом и вы лучше расскажете, как здесь поживаете? Где твои прелестные скобы, рыжий?
Рыжий засмеялся, прикрыв ладонью рот – рудиментарный механизм, привычка, – и сипло выдохнул спертый воздух. Казалось, вот этим вот вздохом он рассказал целую историю о том, как ему тяжко приходилось с брекетами и как теперь легко без них живется.
– Я купил целое ведро грецких орехов.
– Да ладно.
– Ага, смотреть уже на них не могу.
– И прическу сменил. – Кирилл схватил рюмку и принялся вертеть ее в ладонях. Перед глазами заплавали цвета и лица, смешались звуки, но он не подавал виду. – Непривычно, наверное. Смотришь на людей без оранжевой занавески.
Ребята заулыбались, а Егор вяло отмахнулся:
– Да пошел ты.
– Не вздумай никуда идти! – Женя, как всегда, привлек внимание громким возгласом. Его и в детстве было слишком много, но Кириллу, как ни странно, эта черта в нем нравилась. – Я строго-настрого запрещаю тебе шевелиться.
– Рад это слышать.
– Честно говоря, я уж подумал, что ты свалил с нашей королевой драмы с концами. Видок у тебя не располагает к душевным беседам, знаешь ли. Так что классно, что вы вернулись.
Соня невзначай посмотрела на Кирилла. Тот тоже бросил на нее рассеянный взгляд. Уже в следующее мгновение они отвернулись.
– Разве мой видок когда-то располагал к беседам?
– Забыл, как мы подолгу сморкались друг другу в жилетку?
– Ты, может, и сморкался, – Кир прошелся кончиками пальцев по липкому ободку рюмки, – а я всего лишь был рядом и притворялся, что меня это не бесит.
Маринка прыснула со смеху, а Женек закачал головой, точно китайский болванчик, и без особого энтузиазма отпил пива. Потом неряшливо вытер подбородок рукавом кофты.
– Так что насчет работы? – в очередной раз поинтересовался Егор. – Ты чего все бросил и сюда примчался? Начальство адекватное? Или зарплата все равно отстой?
Когда люди спрашивают, сколько ты зарабатываешь, они намереваются, а точнее, хотят услышать, что зарабатываешь ты меньше, чем они. В противном случае разговор быстро превращается в обмен кислыми ужимками.
Кир подозвал официанта и, пока тот прорывался к их столику, стянул с плеч рубашку.
Ему вдруг стало так жарко, что щеки порозовели и заблестели от пота.