Тени за городом
Шрифт:
– Это хорошо, что о младшем, – кивнул Чорба. – Потому что не нравится мне старший сын. Видел, как он на нас косился и к нам присматривался?
– Видел, – сказал Крук. – Да только что с того? Многие на нас косились и к нам присматривались, а мы с тобой до сих пор живы. Будем живы и сейчас.
– Вот деньги. – Остап развернул перед Степаном бумажный сверток. – Много денег. Это плата за то дело, которое нам предстоит выполнить. Ты вчера был с нами за столом и все слышал… Как видишь, наши гости – люди богатые. И они не обманывают. Им невыгодно обманывать. Поэтому они обещают еще денег. Причем немалых.
– Это за что же? – спросил Степан.
– Лучше спроси – кому они обещают, – скупо усмехнулся Остап.
– И кому же?
– Тебе.
– Мне?
– Да, именно тебе.
– И за что же?
– За экскурсию по окрестностям. – Остап вновь усмехнулся кривой усмешкой. – Расскажешь им о вентиляторе, покажешь, где он находится…
– И это все? – не поверил Степан.
– Все. За это они тебе и заплатят.
– И сколько же они заплатят?
– А как будешь торговаться.
Помолчали. Степан не верил отцу. Не могло быть такого, чтобы деньги платили за такой пустяк. Степану было лишь двадцать лет от роду, но он прекрасно понимал, что легких денег не бывает, деньги всегда достаются тяжким трудом, в чем бы этот труд ни выражался. А тут – нате вам. Как обычно говорят в шахтовой кассе, где трудился Степан, «получите и распишитесь». Так не бывает. Не должно так быть. И если так, то, значит, в обещаниях гостей кроется какой-то подвох. Уж слишком легко они расстаются с деньгами. Ненормальные они, что ли?
– Для чего же им нужен этот вентилятор? – с недоумением спросил Степан.
– Нам-то какое дело? – хмуро ответил отец. – Значит, нужен…
– А может, для какого-то плохого дела?
– Нам-то что с того? – повторил отец. – Не мы же будем делать это плохое дело! Не нам и отвечать. Да и какое плохое дело можно учинить с шахтовым вентилятором? Взорвать его, что ли?
– Допустим, – пожал плечами Степан. – Может, и так…
– Ерунду говоришь! – прикрикнул отец. – Как это так – взорвать? Для чего это им нужно? Они что же, сумасшедшие? Ведь для них это будет погибель!
– Но ведь… – заикнулся Степан.
– Сказано тебе – глупости городишь! – Остап еще больше повысил голос. – Брешешь попусту, как та дурная собака! Ты не спрашивай и не сомневайся! Для тебя главное – получить деньги. Сполна получить!
– Деньги…
– Да, деньги! Именно так! А больше ничего и не нужно! Потому что больше ничего не важно! Будут у нас деньги – так мы сразу же отсюда и уедем. На родину уедем, на Украину! Ты бывал когда-нибудь на своей родине? Не бывал… И я уже почти не помню, как она выглядит. А мне хочется вспомнить! Хочется прикоснуться к ольхам и осинам, вдохнуть их запах!..
Редко когда старый Остап говорил так много, горячо и яростно. Может быть, и вовсе никогда. Во всяком случае, Степан не помнил, чтобы он слышал от отца такие речи. И это его впечатлило. Должно быть, отец прав, если он произнес такую длинную и яростную речь. Тем более что кроме ярости в отцовской речи слышалась еще и какая-то непонятная Степану боль. Степан не помнил, чтобы в словах отца звучала когда-нибудь почти неприкрытая боль. Все было: злость, равнодушие, холод, а вот боли не было…
– Ладно, – сказал Степан, поднимаясь. – Я расскажу и покажу…
Остап тотчас же отвел сына к гостям, а сам пошел в отдаленную комнатенку. Это была спальня, которую он долгие годы делил с супругой Оксаной. Здесь, в спальне, у Остапа имелся тайник. Он его соорудил давно, когда был еще молодым. Для чего – он тогда и сам не знал. «Может, пригодится», – сказал он тогда жене. И вот, похоже, тайник пригодился. В него замечательно уляжется сверток с деньгами. Никто никогда не догадается, что в тайнике деньги, да и сам тайник никто никогда не сможет отыскать. Потому что о нем знают всего два человека: сам Остап и его жена Оксана.
Оксана, конечно, обратила внимание на то, что Остап чем-то занят в спальне. Кажется, он топором отрывал половицу – самую крайнюю в дальнем углу.
– Ты это зачем? – спросила Оксана, входя в спальню.
Остап от неожиданности вздрогнул, хотя и знал, что в спальню, помимо супруги, и войти-то никто не может.
– Молчи, – сказал он. – Так надо…
– Что ты там прячешь? – спросила Оксана.
– Не твое дело! – мрачно ответил Остап, но тут же и опомнился. Жене надо было сказать правду, потому что она сама, если ей не скажешь, узнает эту правду. – Деньги я прячу… Большие деньги. Мы с тобой теперь богатые люди! Пускай они там полежат до поры до времени…
– Какие деньги? Откуда? – встревоженно спросила Оксана. – И зачем их прятать?
– Значит – надо! – сказал Остап.
– Это они дали тебе денег, – сказала Оксана. – Наши гости… Кто же еще-то? Вот как только они появились в нашем доме, так сразу же и деньги… За что же они тебе заплатили? За какой грех?
– Сказано – молчи! – прикрикнул Остап. – Не за грех, а за дело! За пустячное дело… Сделаю это дело, все уляжется, и мы с тобой уедем. На родину уедем, домой! Разве ты не хочешь уехать домой? Разве родина не снится тебе по ночам? Хата, леса, болота… Сколько слез ты выплакала по той хате да по тем болотам? И вот – скоро мы уедем отсюда…
– Ты говоришь – за пустячное дело? – Оксана скорбно покачала головой. – За пустячные дела много денег не платят. Значит, не такое уж оно и пустячное, твое дело…
– Ладно! – Остап раздраженно махнул рукой. – Расплакалась тут… Это – мое дело! А твое дело – молчать. Никому ничего не говори, ты меня поняла? Ни дочери, ни Евгению! А Степан – он знает! Но Степан никому ничего не скажет!
Переубедить Остапа было делом невозможным – и уж тем более всего того, что касалось денег. Оксана это знала и лишь с горестным видом махнула рукой.