Тенистый лес

Хейг Мэтт

— Ибсен, — прошептала она.

Дядя Хенрик стер слезу с ее щеки:

— Все эти годы я не покидал тебя.

— Все эти годы, — эхом повторила тетя Ида, не в силах скрыть печаль в голосе.

Они немного помолчали, а затем дядя Хенрик сказал Сэмюэлю:

— Кстати, спасибо за сыр. Он был не таким идеальным, как «Золотая медаль», но все-таки вкусным. И не таким опасным, как суп правдивого пикси.

— Ох, — сказал Сэмюэль, со стыдом вспомнив, как груб он однажды был с собакой. — Все в порядке.

Тетя

Ида открыла рот, собираясь что-то сказать, когда вдруг заметила отдаленный звук. Звук, который не раздавался в лесу уже долгие годы.

Дядя Хенрик тоже заметил это странное, но мелодичное пение.

— Мне знаком этот звук, — сказал он. — Я слышал его много лет назад. Когда я впервые попал в лес. Это хюльдры поют гимны солнцу. Они, должно быть, теперь все вернулись в свою деревню.

Марта задохнулась от ужаса:

— Хюльдры?

Тетя Ида растерялась:

— Но хюльдры ведь не выходят на солнце.

— Раньше они выходили, — сказал дядя Хенрик. — До того как были сотворены перемены.

Сэмюэль оглядел деревья, обрамлявшие поляну. Они больше не выглядели ни грозными, ни устрашающими. Они казались спокойными и мирными, то есть такими, какими и должны казаться деревья.

— Приказы Мастера перемен, видимо, утратили свою силу, — сказал он. — Вот почему дядя Хенрик снова стал человеком. Все остальные существа тоже должны были измениться. Теперь лес будет в безопасности.

Дядя Хенрик кивнул.

— Это снова будет рай, — сказал он. И они начали обсуждать то, что это значит: рай.

— Мы могли бы жить мирно и есть суп правдивых пикси, и это бы нам не повредило, — сказала тетя Ида, и ее рот при этой мысли наполнился слюной.

— Мы могли бы целыми днями слушать песни, — сказала Марта, которая знала, что томте теперь может петь всегда, когда ему этого захочется.

— И мы могли бы каждую ночь спать на животе спуна, — добавил Сэмюэль, который все еще чувствовал себя очень усталым. Он заметил растрепанную книгу, лежащую на земле рядом с тем местом, где умер профессор. «Существа Тенистого леса». Книга, которая едва не раздавила Сэмюэля насмерть. Сэмюэлю пришла в голову странная мысль: ведь все описания существ теперь не соответствовали действительности, и в книге было не больше правды, чем в волшебной сказке.

— Ну, — сказал дядя Хенрик. — Что же мы будем делать?

Тетя Ида немного поразмыслила.

— Рай — это не место, — сказала она. — Рай — это люди, с которыми ты проживаешь жизнь. Если я буду с вами — со всеми вами, — я буду очень счастлива, где бы я ни находилась. — Тетя Ида взглянула на детей: — Сэмюэль? Марта? А как вы думаете: нам нужно остаться в лесу?

Сэмюэль повернулся к сестре.

— Марта, — сказал он. — Что ты хочешь делать?

Марта нахмурилась, как будто решая в уме очень сложное уравнение. Уравнение, в котором требовалось определить ценность поющих томте по сравнению с другими вещами.

— Я хочу пойти домой, — сказала она наконец.

— Я тоже, — подтвердил Сэмюэль.

— Домой? — Тетя Ида не была уверена, о каком именно доме они говорят.

— С вами, — сказал Сэмюэль. — И с дядей Хенриком.

— Домой, где вы должны будете ходить в школу? — переспросила тетя Ида. — Где вы должны будете есть вонючий коричневый сыр?

Это было важное уточнение, и Сэмюэль немного над ним поразмыслил.

Он вспомнил, что его папа говорил ему: «Счастье повсюду, сынок. Нужно просто знать, где искать его». Возможно, найти счастье в иностранной школе и завтраках из коричневого сыра будет труднее, чем в волшебном лесу, но он хотел попытаться.

— Да, — сказал Сэмюэль. — Домой.

И так они начали свой путь домой, минуя пикси, танцующих танец солнечных зайчиков, мирных головостуков, спящих спунов и поющих томте.

Они прошли через Троллхельм, мимо каменного дома, в котором безглазая семья троллей мирно спала, не подозревая о том, что лес вокруг дома изменился.

Они прошли через деревню хюльдров, где улыбающиеся хрупкие существа вырезали солнечные орнаменты из дерева и пели гимны солнцу. В этот момент Сэмюэль понял, что хюльдры никогда снова не появятся в его ночных кошмарах.

— Ну, — сказала тетя Ида, когда они подошли к опушке леса, — вы уверены, что хотите покинуть лес? Потому что, когда мы вернемся во внешний мир, мы должны будем держать это все в секрете. Нам нельзя никому об этом рассказывать. И мы все это понимаем, не так ли?

— Да, — одновременно ответили дядя Хенрик, Сэмюэль и Марта, словно люди, повторяющие слова молитвы в церкви. — Мы понимаем.

Они еще немного помедлили и затем вышли из тени последних сосен. Здесь все было по-старому — белый бревенчатый домик, подъездная дорожка, бельевые веревки. Вдали виднелись горы, фьорд и дорога, ведущая в Флом. Тетя Ида сняла браслет с запястья и положила его в карман, не зная, понадобится ли он ей когда-нибудь еще.

Марта улыбнулась, увидев дом, и взяла брата за руку. И это было так естественно, как ступать по траве, зеленеющей у нее под ногами.

— Итак, — сказал дядя Хенрик своим похожим на расплавленное масло голосом, — вот мы и снова здесь.

Они пошли вниз по травянистому склону. Сэмюэль нежно пожал руку сестры, и она ответила тем же. Они оба одновременно подумали об одном и том же.

Вот он. Вот наш дом.

И, подумав это, они поняли, что счастливы. Счастливы, что у них есть прошлое, есть воспоминания, которые они могут разделить друг с другом. Счастливы, что у них есть будущее, вся жизнь впереди и те волшебные времена, которые, они знали, когда-нибудь обязательно настанут.